Блюз мертвых птиц

— Я видел, как ты прикончила Голайтли. Я сообщил в полицию о том, что слышал выстрелы, но тебя не сдал. После того, как ты принесла мне мою зажигалку, я решил, что ты убежишь, если я скажу тебе, что был в Алджирсе в ту ночь, когда завалили Голайтли и Граймза. Я знал, что, если бы ты снова исчезла, я бы никогда не нашел тебя. Гретхен, тебе досталось гнилое детство. Спросить меня, так ты не виновата ни в чем из того, что ты делала. Если кто-то за это и отвечает, так это я. Я был копом, сидящим на бухле и таблетках. Я брал на лапу у мафии и пользовался твоей матерью. Кэнди сидела на героине, когда ей было еще девятнадцать, но вместо помощи все, что я ей дал, это беременность. Если ты скажешь мне, что не хочешь, чтобы такой сукин сын был твоим отцом, я это пойму.

— Ты не сукин сын. Не говори так.

Персел дотянулся до брюк, лежащих на полу, встал с дивана, повернувшись к ней спиной, начал одеваться.

— Почему ты плачешь? — спросил он.

— Я не плачу. Я никогда не плачу.

— Наш ужин, наверное, уже сгорел. Пойдем в «Патио», будет нам на ужин этуфе.[23] Лучшей дочери, чем ты, желать просто невозможно. У тебя есть характер и нет страха. А если кто-то с этим не согласен, будет иметь дело со мной.

Гретхен сидела, обняв колени руками и опустив голову, чтобы он не мог видеть ее лицо. Она вытерла влажные глаза рукой.

— Тебя заказали. Тебя, Дэйва Робишо и Алафер и, возможно, миссис Робишо. У них моя мать, Клет. Мне дали выбор — либо выполнить заказ, либо они замучают мою мать до смерти.

— От кого заказ?

— От парня по имени Марко. Он не имеет значения. Заказ мог прийти от кого угодно и откуда угодно. Заказ обрабатывается в Джерси, в Майами или в Сан-Диего. Люди посередине цепочки ведут дела посредством почтовых ящиков или электронных сообщений. Прямо сейчас они накачивают мою мать тяжелой дурью, и это может ее убить.

Гретхен ждала, что он заговорит. Вместо этого Клет Персел сел на диван и уставился в пол.

— Где они схватили Кэнди?

— Наверное, в ее доме в Коконат-Гроув. Ты собираешься сказать Дэйву Робишо и Алафер? — спросила она. — Не хочу даже думать об этом. Алафер заступилась за меня. Она врезала Варине Лебуф по морде за меня.

Клет поднял взгляд на дочь. В его взоре сквозила бездонная печаль.

В офисе я начал интернет-поиск по истории парижского трека в надежде обнаружить связь с офицером СС Карлом Энгельсом. Какая-то информация находилась легко, какая-то с трудом, в других случаях мой поиск заводил меня в тупик. Название трека в Париже было «Вель де Хив», и это место стало известным как первая остановка для евреев на их пути в лагерь в Драней или перед погрузкой в товарные вагоны, доставлявшие их в Аушвиц.[24] Многие из найденных мной фотографий были настолько ужасны и бесчеловечны, что я невольно задумался о том, какие же демоны могут прятаться в человеческом обличье. Я не обнаружил ничего, что могло бы связать имя Карла Энгельса с треком в Париже, лагерями в Дранси и крематориями Аушвица.

Вернувшись домой позже тем же вечером, я продолжил поиск с домашнего компьютера, но решил изменить подход. Я не стал искать информацию о Карле Энгельсе и вместо этого постарался найти людей, которых он мог знать или под чьим командованием он мог делать свои темные дела. Я просмотрел фотографии Адольфа Эйхмана и Райнхарда Гейдриха.[25] Я изучил списки тех, кого судили на Нюрнбергском трибунале, и тех, кто бежал от правосудия в Южную Америку. Я прочел, казалось, бесконечные описания их жизней. Большинство из них были воспитаны родителями — лютеранами или католиками в семьях среднего класса. Их прошлые жизни, до вступления в СС, характеризовались серостью и неудачами. То, как они потом позировали перед камерами на фоне колючей проволоки, на которой висели тела их жертв, не укладывалось у меня в голове. То, что они позволяли другим снимать, как они расстреливают стоящих на коленях безоружных людей или матерей с детьми на руках, повергло бы в шок любого социопата. Созданный ими мир сегодня существует лишь в киберпространстве, но даже виртуальное его посещение заставило меня содрогнуться.

К 11 вечера я с трудом различал буквы на экране и уже готов был сдаться. Уже собираясь выключить монитор, я вдруг бросил взгляд на фотографию, которой до этого не уделял особого внимания, быть может, из-за того, как на ней были одеты люди. На фотографии Генрих Гиммлер беседовал с тремя мужчинами в деловых костюмах. Они выглядели как люди, собравшиеся на новой стройплощадке для обсуждения какого-нибудь делового предприятия. Они не выглядели ни злодеями, ни хитрецами, ни вообще сколько-то примечательными. В описании фотографии содержались имена Гиммлера и двух других мужчин, имени четвертого не приводилось. Его лицо попало в кадр под углом, но его уверенная и величавая поза была мне знакома. У него была ямочка на подбородке и приятная улыбка. Его профиль был точной копией Алексиса Дюпре.