Ближе

Ей интересно посмотреть, как я выгляжу без них? Что ж, пусть изучает, я не против. С любопытством чуть наклоняю голову к ней. Обычно девушки смотрели на меня не так откровенно и не сразу, да и смущались делать что-то на раннем этапе знакомства. Не говоря уж, что не перестраивались так быстро. Но это же Инна, чёрт возьми, и от неё вообще никогда не поймёшь, чего ждать.

Готов признать — мне это скорее нравится.

Но вот она уже перестаёт на меня смотреть, даже не выдав никакого вердикта. Вместо этого надевает мои очки на себя. Так непосредственно и почти по-детски — давно никто не проявлял любопытства к тому, как там я в них вижу.

Вот только надолго Инну, конечно, не хватает. Почти сразу же хватается за виски, давая понять, что голова кружится.

— Ого, — выдавливает она.

А потом смотрит на меня с изумлением и почти неверием, мол, как это так. Ухмыляюсь.

— Минус шесть, — спокойно отвечаю на её невысказанный вслух вопрос, который всё-таки вижу в глазах. Настолько Инна сейчас близко.

— Ого, — только и повторяет она.

Глядя на такую растерянную девочку, с трудом придаю своему лицу серьёзность с долей ухмылки. Хотя куда больше хочется сейчас заниматься гораздо более интересными вещами, чем выслушивать возможные подколы теперь не только насчёт «старика», но и по поводу того, что типа ничего не вижу. Уверен, что в представлении Инны мне чуть ли не нужен костыль, если я без очков.

Вряд ли она отдаёт себе отчёт, что я прекрасно вижу, как её губы распухли от покусывания нижней, как они заманчиво покраснели, как забавно распушились после душа рыжие волосы… И как подрагивают длинные ресницы, когда Инна водит по мне взглядом.

Она снимает очки, но мне не возвращает. Откладывает в сторону, а вместо этого выставляет передо мной два пальца.

— Сколько? — важно спрашивает, с любопытством наклонив голову.

Тут я уже не выдерживаю и уверенно — даже не беспокоясь о реакции — тянусь губами к оттопыренным пальчикам. Целую оба, чувствуя их лёгкую дрожь и приятную мягкость.

— Как видишь, попал, — заявляю, отстранившись.

И тут же смотрю в глаза. Недовольства не вижу — похоже, на этот раз Инне не до сопротивления. Настолько увлеклась моим зрением? Или маскирует этим интересом нежелание отстраняться и прекращать мои вольности?

Впрочем, какая разница. Меня устраивают оба варианта.

А Инна опускает руку, на которой показывала пальцы, и демонстративно пожимает плечами.

— Так, может, наугад, — с уже знакомыми мне нотками дерзости заявляет. — Старость вообще не радость.

Снова ухмыляюсь. Интересно, нахальная девчонка осознаёт, что только больше распаляет своими безобидными выходками?

Скорее всего, не догадывается, но это её не спасёт. Как, впрочем, не помогут ей и попытки спрятаться от меня за колючками. Потому что я уже совсем наглею — зарываюсь одной рукой в её волосы, при этом придвинувшись к Инне настолько близко, насколько это возможно. Шансов отодвинуться не оставляю — обе её ноги оказываются по бокам от меня. Мы впритык, и ни одно её движение не пройдёт не прочувствованным.

Кажется, она замирает. А я касаюсь пальцами приоткрытых губ, провожу по подбородку, очерчиваю скулы, одновременно глядя ей в глаза. Девочка совсем не сопротивляется… И она настолько рядом, что я это и вижу, и чувствую. Дрожит ведь скорее от предвкушения. Инна вообще очень чувственная, и отдаётся со всем пылом, забываясь. Я помню.

— Тогда попробуем ещё, — вкрадчиво проговариваю я. — Итак, лоб здесь, — снижаю голос, поцеловав Инну пока что целомудренно туда.

Она неосознанно выдыхает где-то в районе моей шеи, отчего немного даже щекотно. Что, впрочем, не только не сбивает мой настрой поддразнить девчонку, а только разжигает. Она всегда такая особенно милая и трепетная, когда сдаётся, сама того не замечая.

— Нос, — продолжаю я перечислять поцелуями всё, что вижу. На этот раз касаюсь губами чуть дольше, уловив, что Инна чуть не поднимает руку в непонятном жесте. — Щёки…

Она дышит всё более сбито, но с каждым моим словом и действием ощутимее расслабляется… Отпускает себя. Даёт послабления нам обоим.

— Веснушки, — важно заявляю, ведь это вроде как особенный уровень сложности для кротов вроде меня.

Ну и это то, чего, наверное, давно хотел. Нравятся мне они на её лице. Придают ему особенной трогательности и мягкости.

Инна закрывает глаза, позволяя мне осыпать поцелуями её лицо. И не просто даёт на это такое открытое согласие — откликается, причём всё более заметно. Тело отзывается, ещё помнит меня, явно не отошло с того момента, когда мы ласкались в моей комнате. Тот же трепет в ответ, то же стремление ко мне навстречу. Слегка двигаю бёдрами, вжимаясь теснее. Инна в ответ хватается мне в плечи, раздвигает ноги шире, чтобы острее чувствовать меня. Неосознанно или нет, неважно. Это уже давно, чёрт возьми, неважно, когда тут всё только назревает, а не обламывается.

Мне уже не до разговоров и дразнилок. Я хочу Инну, буквально жажду, и так остро, будто не прошло совсем немного времени с нашего первого раза. Да и она уже совсем шумно дышит и не столько цепляется мне в плечи, сколько обнимает.