Ближе, бандерлоги!

Мазур небрежно спросил:

— И вы полагаете, что показания вашего человека — давайте считать, что он есть, я верю — окажутся убедительным доказательством для русских спецслужб, если вы им этот компромат закинете? Это только слова, я так понимаю, и ничего больше…

— Безусловно, — кивнул Икс. — Потому мы и не собираемся «закидывать» этот компромат в спецслужбы. Мы его забросим в тот самый отряд спецназа. А уж они найдут способ причинить вам массу неприятностей… а то и вульгарно переломают кости. Как по-вашему, это реальная угроза, или я блефую?

— Реальная, — сказал Мазур чистую правду.

В самом деле, могут и кости поломать. Плынник не позволит конечно… но если они будут выходить не на Плынника, а, скажем, непосредственно на мужа? И Плынник попросту не успеет ничего сделать, вообще знать не будет? Свидетель у них есть, изволите ли видеть… Если это не срежиссированная Деймондом проверка, а действительно какие-то посторонние, разгадка нехитрая: кто-то из тех, кто был тогда в особнячке, этим стучит. Уж конечно, не кто-то из парочки бугаев в подвале — они видели только балахоны и маски, а вот обычной одежды не видели. Либо охранник в холле, либо второй типчик, который туда выходил, когда они поднялись из подвала, больше просто некому…

Между прочим, он давно уже определил по акценту, кто они такие. И ошибиться не мог. Это польский акцент! Может, веселья ради заговорить с ними по-польски и посмотреть, какая будет реакция? Предположим, мама у него чистокровная полька, после Второй мировой оказавшаяся в Австралии. Нет, не стоит. Глупая забава, и не более того. Даже если поверят, на шею все равно не кинутся и от намерений своих не откажутся — в разведке подобные сантименты неуместны.

— Конечно, можете вместе с вашим помощником нынче же днем сбежать из этих мест, — сказал Икс. — Ну что же, признаюсь: у нас не будет возможностей этому воспрепятствовать. Но в этом случае вы потеряете неплохие деньги — вы ведь рассчитываете пробыть здесь достаточно долго и заработать прилично. Не проще ли принять наше предложение? Несложная одноразовая работа за хорошие деньги…

Мазур сделал вид, что с удрученным лицом всерьез задумался, даже голову повесил. Незваные гости терпеливо ждали. Через минуту он поднял глаза:

— Получается, вы не оставляете мне выбора?

— Получается, так, — словно бы даже с некоторым сочувствием сказал Икс. — Что поделать, такая уж у нас грязная работа. Вариантов будущего только три: либо вы соглашаетесь, либо посылаете нас к чертовой матери и получаете все обещанные неприятности, если рискнете тут остаться, либо бежите отсюда, потеряв неплохой заработок. Есть еще и четвертый — рассказать все вашим нанимателям. Но если вы как следует подумаете, сами поймете, что пользы от этого не будет. Ну, конечно, они могут вас где-нибудь спрятать, но нормально работать вы после этого не сможете. Да и прятать, очень возможно, не будут — зачем им такая обуза, если они больше не смогут вас полноценно использовать? Логично?

— Логично, — кивнул Мазур.

— Итак?

— Черт, вы не оставили мне выбора…

— Иными словами, вы согласны?

— Придется рискнуть, — сказал Мазур.

— Ну, особенного риска и нет… Главное, проделать все достаточно ловко и быстро, — он глянул цепко, словно целился. — Только имейте в виду: у разведки свои законы. Если вы, дав согласие и взяв деньги, не выполните работу или кому-то нас выдадите, получите пулю в спину. Таковы уж законы игры, не мы их придумали, не нам их и менять… Верите?

— Верю, — проворчал Мазур. — Но я никак не могу гарантировать, что проверну это дельце завтра-послезавтра…

— Никто и не требует такой спешки, — сказал Икс мягко. — Скажем, неделя. За это время вы успеете придумать достаточно убедительный повод, чтобы оказаться в ее кабинете. Максимум — восемь дней. Но это и в самом деле максимум. Любая затяжка сверх этого срока будет расцениваться как умышленный саботаж. Уяснили, мистер Джейкобс?

— Уяснил, — проворчал Мазур. — Ну, а как мне вам сообщить, что дело прошло успешно… если получится?

— Сейчас мы все обговорим, — сказал Икс.

…Лаврик ухмылялся с таким видом, словно и не случилось ровным счетом ничего особенного.

— Завербовали ироды, говоришь?

— Одноразовое поручение, — хмуро сказал Мазур.

Лаврик сказал наставительно:

— В таких делах одноразовые поручения сплошь и рядом оборачиваются вербовкой. Коготок увяз — всей птичке пропасть. Коли уж попал на крючок… Разговор они наверняка писали, как любой на их месте.

— Да уж наверняка…

— Ну, ничего страшного, — сказал Лаврик. — У поляков сильная разведка, еще с довоенных времен, к ним вербоваться не так уж и унизительно для самолюбия, не к эквадорцам каким-нибудь.

— А что, тут и эквадорцы есть? — мрачно усмехнулся Мазур.

— Пока вроде бы нет, — сказал Лаврик. — Но не особенно удивлюсь, если объявятся — я же говорил, сюда уйма шпионов набежала, порой из самых неожиданных мест… — он повертел в пальцах черную пластиночку. — Ничего не скажешь, весьма современными штучками пользуются ребятки.

— Что за система? — спросил Мазур.