Ближе, бандерлоги!

— Самые что ни на есть приятные, — сказал Мазур. — Ты, похоже, не в первый раз так позируешь?

— Чувствуется?

— Ага.

— Ну да, — безмятежно сказала Беатрис. — Зато лет через пятьдесят — а я надеюсь прожить еще как минимум столько — буду листать альбомы и вспоминать с грустью, но не без гордости: вот такой лапочкой я была когда-то… Есть в этом смысл?

— Есть, — честно сказал Мазур.

— Вот видишь… Кстати, негативы можешь забрать себе — и даже пристроить в какой-нибудь журнал. Желательно из так называемых респектабельных. Все равно ни на одном снимке лица не видно, так что мой чопорный госдеп ничего не узнает…

— Вообще-то у меня есть кое-какие связи в «Хастлере», — лихо соврал Мазур. — Он, правда, не считается таким уж респектабельным, с тенденцией к явному порно…

— Сойдет и «Хастлер», — чуть подумав, кивнула Беатрис. — В конце концов, лица не видно. Я тебе оставлю мой вашингтонский адрес, если пристроишь, напишешь, в каком именно номере пойдет, чтобы я купила.

Вот даже как? А впрочем, она ведь канает под вполне безобидную сотрудницу госдепа, так что может давать адрес знакомым… да и оказаться этот адрес может простым «почтовым ящиком».

— Что это ты как-то загадочно ухмыляешься? — спросила Беатрис.

— Ну, я же живой человек, — сказал Мазур. — После такой работы еще больше тянет подгрести с нескромными предложениями…

— Завтра, — серьезно сказала Беатрис. — Честное слово. Сегодня господин непризнанный пока никем президент никем пока не признанной республики затеял, отчего-то на ночь глядя, очередной политиканский шабаш, и затянется, мне намекнули, чуть ли не до утра. Я слышала краем уха: дело в том, что к нему прилетают какие-то достаточно серьезные гости из Европы — но очень поздним рейсом, а до утра он откладывать не хочет, Наполеон этакий… А вот завтра — обязательно.

Когда хозяин принес проявленную пленку, Беатрис (ну да, хитра лисичка) тщательно просмотрела каждый кадрик, конечно, для того, чтобы иметь полную уверенность: узнать ее ни на одном кадре нельзя. Потом хозяин еще с полчаса печатал и сушил фотографии. Появился с баночкой для пленки в одной руке и пухлым конвертом в другой. С вежливым поклоном принял от Беатрис довольно крупную советскую купюру.

— Делим по справедливости, — сказала Беатрис. — Мне — снимки, тебе — пленка. Устраивает такая дележка?

— Еще как, — сказал Мазур, старательно изображая непритворную радость.

На самом деле испытывал лишь разочарование: не удалось раздобыть компромат, а обнаженных женщин он навидался достаточно. Ладно, это, в конце концов, не принципиально, Лаврик сам говорил «при удаче»…

…Деликатный стук в дверь раздался минут через пять после того, как он поднялся к себе в номер. Мазур открыл дверь без всякой опаски: он пока что не наворотил тут ничего такого, чтобы всерьез опасаться чего-нибудь вроде выстрела из бесшумки через порог.

В коридоре обнаружились двое довольно прилично одетых, совершенно незнакомых субъектов — в пальто и шляпах, при галстуках, возрастом где-то на полпути от тридцати к сорока. Как говорится, без особых примет.

— Мистер Джейкобс? — вежливо спросил тот, что стоял справа. — Простите, мы вас не оторвали от дел?

Он говорил на неплохом английском — но все же сразу чувствовалось по выговору, что английский ему не родной.

— Да нет, — сказал Мазур.

— Вот и прекрасно. У нас к вам взаимовыгодное предложение, которое, я думаю, вас заинтересует… Вы позволите войти?

— Прошу, — сказал Мазур.

Гости вошли в номер, повесили в гардероб пальто и шляпы. Оружия под безукоризненно сидящими пиджаками Мазур что-то не усмотрел. Не следовало пока что тревожить Лаврика — пожалуй, с этими двумя он в случае чего мог справиться и в одиночку, давно уже научился прокачивать незнакомцев в этом плане…

— Виски? — любезно предложил он.

— Пожалуй…

Он принес бутылку восемнадцатилетнего — последняя, жаль — стаканы, лед и содовую, налил на европейский манер. Спросил с ухватками натурального дипломата:

— Чем обязан, господа?

Тот, что первым начал разговор (второй так и не произнес ни слова), сказал столь же вежливо:

— Как вас зовут и чем вы занимаетесь, мистер Джейкобс, мы уже знаем. Полагаю, нам тоже следует представиться. Меня зовут Икс, а моего друга — Игрек.

Мазур усмехнулся:

— Англичанин сказал бы что-то вроде: у вас довольно экстравагантные имена, джентльмены.

— Так проще, — в тон ему усмехнулся Икс и непринужденно добавил: — Мы, видите ли, шпионы. Ну, или разведчики, кому как больше нравится…

— Интересно, — не моргнув глазом, ответил Мазур. — А документы какие-нибудь у вас есть?

— Увы, нет, — легонько улыбнулся Икс. — Мы ведь здесь нелегально, так что у нас при себе самые безобидные документы. И даже, скажу вам по секрету, оружия нет. Вы уж поверьте на слово, ладно?

— Ну, допустим… — сказал Мазур. — Хорошо. Буду верить, что вы разведчики… не подскажете, чьи?

— Простите, предпочитаем сохранить инкогнито…

— Ну, это понятно, — сказал Мазур. — Я иногда смотрю шпионские фильмы. Вот только в толк не возьму, отчего людей вроде вас заинтересовала моя скромная персона…