Ближе, чем ты думаешь

Но обычно Эми нравилась такая погода по утрам. Именно она делала жизнь в долине интересной, непредсказуемой. И, казалось, она лучше понимала горы, именно когда они возникали из рассеивающейся пелены.

Но сейчас эта пелена выглядела зловеще.

Она могла выдохнуть: днем было безопасно. Плотц предпочитал темноту раннего утра.

Поэтому Эми с нетерпением ждала именно наступления дня, чтобы попытаться отвлечься, сосредоточившись на другой работе, которая давно ждала ее. Вместо этого, прибыв в офис, где работали адвокаты Содружества, она с удивлением обнаружила написанную от руки записку от Аарона Дэнсби.

Эми,

Пожалуйста, зайди ко мне как можно скорее. Это важно.

А.Г.Д.

То, что Дэнсби оказался в офисе в понедельник утром, было уже само по себе необычно. Для него утром понедельника обычно являлась середина среды.

Желая поскорее покончить с этим, она убрала все со стола и отправилась в его красиво обставленный угловой кабинет, который специально украшала его жена Клер; в результате он стал выглядеть так, словно сошел со страниц Южной жизни[19].

— Привет, — сказала она, просунув голову в приоткрытую дверь. — Ты меня искал?

— Да, заходи.

Под глазами у него темнели мешки. Он все еще слегка походил на Мэтью МакКонахи, но теперь казалось, что этот МакКонахи тронулся умом.

— Ты в порядке? — спросила Эми, проявляя обычно не свойственную ей заботу о благополучии своего босса. — Выглядишь сильно усталым.

— Да, да, я в порядке, — сказал он, отмахиваясь, когда Эми подошла к его столу. — Мне нужно поговорить с тобой о Коко-маме.

— Знаешь ли, у нее есть имя. Мелани Баррик.

— Какая разница.

Эми нахмурилась. — Ну и что там насчет нее?

— Ты видела субботнюю газету?

— Да. И?

— Партия тоже ее видела.

Когда Аарон говорил о партии, он имел в виду местную политическую партию, к которой и сам принадлежал. Для Эми ее состав представлял загадку: не то это была сравнительно большая группа законопослушных граждан, не то лишь босс и группа его сопящих осведомителей, заседающих в прокуренной комнате. В любом случае сомнений в важности поддержки этой партии не было никаких. Она понимала, что без этой поддержки Дэнсби никогда бы не выиграл выборы. И его предстоящее переизбрание зависело тоже от нее.

— Та-а-ак, — сказала Эми. — И что дальше?

— Они беседовали об этом на собрании вчера вечером. Потом заговорили о планах на ноябрь. В основном речь шла о государственных офисах, но в разговоре прозвучало и имя адвоката Содружества. И мне, честно говоря, этот разговор не совсем понятен. Все звучало как-то смутно.

— Смутно… насчет чего?

— Линия! — взорвался Дэнсби. — Партийная линия! Моя кандидатура под сомнением!

Эми вдруг поняла, почему Дэнсби выглядел таким уставшим. Похоже, он, будучи слишком взволнованным, не спал всю ночь. В округе Огаста на протяжении нескольких поколений действовала однопартийная система. И если найдется кто-то, как следует разбирающийся в этой самой партийной линии, велики были шансы, что Дэнсби останется без работы. А это никак не способствовало его карьере, которую он так старательно строил. Вундеркиндам не полагалось терять голоса во время переизбрания.

— Извини, тебе придется еще кое-что прояснить мне, — сказала Эми. — Какое отношение партия имеет к Мелани Баррик?

— Прямого отношения она не имеет. Но это засело у них в головах. Я думал, что после Муки Майерса я показал им, что могу справиться с этой работой. Но слышала бы ты, что они говорят о Коко-маме. Типа, как это: женщина и мать, торгующая наркотиками? Это же… моральная деградация… попрание законности и порядка…

«Оставь эти фразочки для присяжных», — подумала Эми.

— Разве адвокат Содружества позволил бы произойти подобному, находясь на посту? — продолжал Дэнсби. — Когда мы прижали Муки, то прижали как следует. Майерс провел минимум десять лет в качестве почетного гостя Содружества Вирджинии, и вряд ли недавно поданная им апелляция хоть что-то изменит. Я уверен: крайне важно не давать никакого спуску и этой Коко-маме. Это покажет партии, каков я на деле. Когда суд? Мы можем перенести дату?

— Дата еще не определена. Ее даже пока не привлекали к суду.

— Давай сделаем все, чтобы ускорить ход событий. Партия заканчивает сессию в середине апреля. Я хочу, чтобы к тому времени Коко-мама была осуждена.

— Аарон, уже март, — она остановилась, чтобы посмотреть на телефон, — двенадцатое число. Сомневаюсь, что до середины апреля мы сумеем хотя бы отыскать судью, у которого найдется время для разбирательства подобного масштаба.

— Да ладно, — бодро сказал он. — Я думаю, что четвертая поправка гарантирует ей право на экстренное судебное разбирательство.

— Вообще-то шестая поправка, Аарон.

— Без разницы. Ты же поняла.

— Заседание по делу о ее нападении на офицера полиции назначено на восемнадцатое мая. До этого по делу о наркотиках не планируется ничего.

— Нападение на офицера? — произнес он. — Когда она это сделала?

— На прошлой неделе в соцслужбах кое-что случилось. Ситуация слегка вышла из-под контроля.

Он задумчиво посмотрел на нее.