«Ближние люди» первых Романовых

Избыточно «пышные» обращения в переписке имели важное значение. Заметим, что дипломатический ранг «серпуховского наместника» остался у Артамона Матвеева во взаимоотношениях с гетманом Войска Запорожского со времен Глуховской рады. Демьян Многогрешный постоянно подчеркивал «потешную», то есть радостную, для него ведомость о приеме своих посланников и гонцов и просил и дальше быть заступником перед царем Алексеем Михайловичем: «Всегда я со всем войском его царского пресветлаго престола его царского пресветлого величества запорожским и с посполитым народом малороссийским верными подданными и слугами нижайшими высокие от пресветлого величества милости за изяшным ходатайством и заступою вашие милости, благодетеля моего многомилостиваго, познавал есмь»[278].

Малороссийские дела оставались неустойчивыми, и требовалось немалое искусство Артамона Матвеева, чтобы продолжать удерживать Войско Запорожское от разрушения порядка, достигнутого на Глуховской раде. Даже в этой переписке одного 1670/71 года видно, что спустя какое-то время Демьян Многогрешный перестал называть себя гетманом «сее стороны Днепра» (как в статьях Глуховской рады). Многие документы связаны с опасной ситуацией, возникшей в Войске Запорожском из-за болезни гетмана. Доходило до того, что гетман Демьян Многогрешный в отдельном письме просил оказать поддержку его семье в случае своей смерти и передать гетманскую булаву своему родному брату Василию Игнатовичу. В конце 1670-го — самом начале 1671 года Василий Многогрешный на съезде казачьих полковников в Батурине был избран наказным гетманом.

Два обстоятельства оказывали решающее влияние на положение дел в Войске Запорожском. Нерешенная судьба Киева и одновременное существование двух гетманов — Демьяна Многогрешного, оправившегося после своей болезни и вернувшего власть, а также Петра Дорошенко. В украинских землях постоянно ожидали прихода войск польского короля для возвращения Киева. Насколько серьезным было положение дел, говорит челобитная Артамону Матвееву архимандрита Киево-Печерского о желании получить «тихое пристанище» в Новгород-Северском монастыре из-за частых вестей из Польши о намерении отобрать Киев.

Особое внимание в Малороссийском приказе уделяли сбору сведений о действиях гетмана Петра Дорошенко и его контактах с гетманом Левобережья. Понимал это и гетман Демьян Многогрешный, поэтому подробно извещал главу приказа о листах, полученных им от гетмана Правобережья. И даже пересылал в Москву их копии. Но нежинский протопоп Симеон, доверенный человек Артамона Матвеева, слал предупреждения, что в Войске неспокойно, «по розным местам учали было бунты всчинатись», и предупреждал о необходимости постоянно держать наготове царские полки в Севске[279].

На время «сидения» в Малороссийском приказе Артамона Матвеева пришлась и знаменитая разинская война. Одной из целей восставших разинцев, вышедших с Дона походом на волжские города весной 1670 года, была попытка организовать «единачество» донских и запорожских казаков. Если бы это удалось, то идущие с разных сторон «волны» мятежных казаков грозили смести на своем пути всю царскую администрацию на огромных территориях внутри Русского государства. А в конце концов дойти и до Москвы, где Разин и разинцы собирались «бояр выводить». От действий Артамона Матвеева, опиравшегося тогда на выстроенные связи с гетманом и наказным атаманом Запорожской Сечи, зависело, насколько успешными будут планы разинцев. И то, что этого в итоге не случилось, говорит об умении Матвеева действовать на опережение. Недаром он был одним из первых, кто заговорил о необходимости избавиться от разинской угрозы в самом начале этого движения на Дону. Донским казакам, приезжавшим в Москву, он был известен как «недоброхот»: именно так о стрелецком голове Артамоне Матвееве говорил сам Степан Разин в казачьем кругу в Паншине городке в мае 1670 года.

Недовольство донских казаков Артамоном Матвеевым было перенесено на стрельцов его приказа. Весной 1670 года они везли пушки («наряд») и казну в Царицын и были разбиты разинским войском в бою у одного из волжских островов. Многих московских стрельцов «побили, а иных в воду пометали», других взяли в плен. Один из таких пленников, стрелец Спирька Антипин сын Решемец, служил в приказе Артамона Матвеева. Пробыв какое-то время в плену у казаков на Дону, стрелец Спиридон Антипин вышел «на Коротояк». Он сообщил там сведения о дальнейших планах «воровских казаков» и приказах Степана Разина «праводить казну вниз рекою Доном в Черкаской городок» и о подготовке наступления на Коротояк и Воронеж. В Москве отписка коротоякского воеводы была получена Разрядным приказом и попала в доклад Боярской думе, согласно помете на документе, «сей отписки государь слушал и бояром чтена»[280].