«Ближние люди» первых Романовых

История с новым браком царя Алексея Михайловича — один из самых известных и привлекающих внимание сюжетов[286]. По традиции первые цари династии Романовых выбирали своих жен из небогатых родов, имевших связи с уездным дворянством. Делалось это для того, чтобы не усиливать одни аристократические княжеские и боярские роды в ущерб другим. Возвысив несколько новых царских родственников, переведя их в «московский список» Государева двора или введя в Думу, всем остальным тысячам дворян можно было показать царскую милость, утверждая «честность» не только боярских, но и других служилых родов на службе царю. Все это понимали и принимали правила игры, поэтому не стоит обращать внимание на происхождение Натальи Нарышкиной. Ее «конкурентки» тоже не блистали происхождением, и других желающих достичь высокого положения при дворе через покровительство царской невесте было немало.

Сохранившийся список невест, привезенных к царскому двору, открывается датой 28 ноября 1669 года. В это время царь продолжал находиться в глубоком трауре по умершей 3 марта 1669 года царице Марии Ильиничне, а еще по сыну царевичу Симеону, умершему несколько месяцев спустя, 19 июня 1669 года. Что же заставило царя Алексея Михайловича торопиться с решением о вступлении в новый брак? Видимо, болезнь наследника — царевича Алексея Алексеевича. Да и другие сыновья — царевичи Федор Алексеевич и Иван Алексеевич — тоже не блистали здоровьем. Значит, дела наследования царства были совсем плохи и требовали изменений.

Но даже приняв во внимание эти обстоятельства, трудно предположить участие царя Алексея Михайловича в постоянных смотрах невест. Неужели они начались сразу со времени приезда ко двору первых «претенденток» этого царского «конкурса красоты»? Ирония здесь вполне уместна, потому что при таком взгляде не учитываются особенности придворной и церковной жизни XVII века, подчинявшейся определенным правилам. Если сопоставить даты приезда невест к смотру, то можно увидеть, что некоторые из них совпадают с таким временем, когда царь Алексей Михайлович не должен был заниматься мирскими делами. Не говоря уже о том, что вплоть до дня новой свадьбы он сохранял траур! Мог ли, например, состояться смотр невест в самый день именин покойной царицы Марии (первый после ее смерти!) или в дни Великого поста и даже Страстной недели?! Поэтому весь процесс «подготовки» свадьбы, в котором Артамон Матвеев (но не он один), несомненно, участвовал, сначала подразумевал «приезды» невест, готовившихся для представления царю, а потом единственный «смотр», состоявшийся по царскому указу спустя две недели после Пасхи, в понедельник 18 апреля 1670 года. Это время вполне подходило для обращения к свадебным делам и не могло нанести никакого ущерба благочестию.

Шестнадцатилетняя Наталья Кирилловна Нарышкина записана в «приездах» к смотру невест 1 февраля 1670 года. Изначально ставка Артамона Матвеева была, видимо, не на нее, а на дочерей своего сводного брата — внучек «печатника Алмаза Ивановича» Анну и Анастасию. Они первыми были записаны в списке невест 30 ноября 1669 года. Другие сразу привезенные к смотру невесты жили в домах голов московских стрельцов, включая Юрия Лутохина. Но вскоре к подготовке смотра подключились другие бояре, да и само дело было поручено дворецкому боярину Богдану Матвеевичу Хитрово, а он не должен был поддерживать невест, находившихся в прямом родстве или свойстве с Артамоном Матвеевым. Царский любимец Матвеев не отступил, найдя выход из положения, как привык — через всем обязанных ему подчиненных в своем стрелецком приказе. Этим можно объяснить появление в списке возможных царских невест имени Натальи Нарышкиной (напомню, что не только ее дядя, но и отец какое-то время служил под началом Артамона Матвеева при формировании рейтарского полка). В момент подготовки царской свадьбы стрелецкий голова Кирилл Полиевктович Нарышкин был на службе в Смоленске. Поэтому Артамон Матвеев и проявил заботу о так называемой «воспитаннице», которая между 1 февраля и 18 апреля имела уже новый статус не обычной дочери служилого человека, а одной из участниц смотра невест царя Алексея Михайловича.

Все расчеты Артамона Матвеева едва не были разрушены интригами членов других придворных партий. В последний момент, прямо накануне смотра, 18 апреля, в список попало имя Авдотьи Беляевой, племянницы вологодского дворянина Ивана Шихарева. В противодействии интересам Артамона Матвеева кто-то выбрал не менее сильное оружие, найдя такую красавицу, на которую царь не мог не обратить внимания. В те дни Авдотья жила в кремлевском Вознесенском монастыре, находившемся под покровительством женской половины царского дворца во главе с царской сестрой царевной Ириной Михайловной. Последующая служба Ивана Шихарева у боярина князя Якова Никитича Одоевского также позволяет думать именно об «аристократическом» реванше, задуманном в связи с новым браком царя.