«Ближние люди» первых Романовых

«Я ж, холоп твой, будучи в Приказе, вам Великим Государям служа, учинил прибыли великия: а вновь учинил аптеку, кружечный двор, и из тех сборов сделал дворы каменные, Посольский, Греческий, лавки; а в расходы иманы, что год, в Приказы Тайных дел, в Стрелецкий, в Иноземский, в Хлебный, тысяч по штидесять и больше, кроме покупок в мастерския палаты и во Дворец».

Из этих слов можно понять, как он действовал, как собирал казну, строил новые приказные здания и менял «логистику» расходов. Как далее объяснял Артамон Матвеев, он стал отправлять деньги «ратным людям на жалованье» в малороссийские города, управлявшиеся царскими воеводами, исключительно «из Новгородского Приказа и с четвертей, а из иных приказов не посылывали». Вместо сбора и отсылки на судах из Брянска «хлебных запасов» в Киев и другие города Матвеев распорядился отсылать деньги на покупку хлеба ратным людям, снизив цену на четверть хлеба с семи рублей до рубля (в семь раз!). Несмотря на все расходы, как с гордостью писал Матвеев, к концу правления царя Алексея Михайловича ему удалось создать большой «золотой запас» — 182 000 «золотых и ефимков и денег мелких». Не случайно он имел отношение и к возобновлению Денежного двора: «15 лет стоял пуст, пуда серебра в заводе на дело денежное не бывало; я ж, холоп твой, завел делать на том дворе деньги, и от того дела непрестанная прибыль была в твою Государскую казну»[292].

Под управлением Посольского приказа находился и Приказ полоняничных дел, традиционно связанный со сборами денег на выкуп пленных. Ратники времен Русско-польской войны, другие люди, уведенные в полон после крымских набегов, оказывались на невольничьих рынках Бахчисарая и Стамбула, попадали на турецкие «каторги» (суда). Часть из них бежала из плена и смогла найти пути домой. Некоторых после многих лет рабства просто отпускали владельцы, и они выбирались «на Русь» с какими-нибудь восточными купцами или богомольцами, ехавшими к московскому православному царю за милостыней. Централизованный выкуп пленных был организован на Валуйке, где провожали и встречали крымских послов. Зная об этом, крымские гонцы, ехавшие с миссией в Москву, набирали пленных для обмена. Русским послам и гонцам в Крым и Турцию тоже давалось поручение выкупать пленных и помогать им в возвращении домой. В 1671 году, когда Артамон Матвеев встал во главе посольской службы, было придумано интересное новшество, связанное с разрешением греческим купцам платить соболями из Сибирского приказа за участие в операциях по выкупу пленных[293]. Так можно было «оптимизировать» расходы, чем славился Матвеев, желавший «сэкономить» деньги в приказе.

Показателен случай, когда глава Посольского приказа не захотел заплатить деньги за службу подьячему Науму Колесникову, ездившему в посольстве в Персию в 1667–1670 годах и попавшему в плен в Астрахани, когда город был захвачен войском Степана Разина. Ограбленного подьячего привели перед казнью к самому Стеньке, но тот помиловал его «по упрошению полонеников», вывезенных им из «Шаховой земли». Подьячий Колесников смог убежать из Астрахани и вернулся в Москву, где подал челобитную в Посольский приказ о возмещении более тысячи рублей убытков. По его челобитной 18 марта 1671 года было дано распоряжение «выписать на пример» и наградить подьячего Наума Колесникова за службу. Но Артамон Матвеев поступил по-своему, выдав подьячему всего 20 рублей. «А бить челом я, холоп ваш, на него по 184 год (1676-й — год устранения А. С. Матвеева от дел. — В. К.) не смел потому, что я, холоп ваш, человеченко беспомошной». Кстати, всё дело потом решилось в пользу подьячего, добившегося, чтобы ему возместили убытки по службе, только уже не деньгами, а солью, выданной ему на сумму в тысячу рублей[294]. И это тоже были деньги, которые сохранил когда-то для казны Артамон Матвеев, «всего-то» презрев из своих соображений право подьячего на жалованье.