«Ближние люди» первых Романовых

Соперники при дворе опасались вмешательства царя в их противостояние, поэтому внешне выказывали почтение друг другу. До открытых столкновений доходило очень редко, а борьба за влияние на царя была по преимуществу позиционной и тактической. Показательно, что Артамону Матвееву не удалось поставить во главе важнейшего для него Стрелецкого приказа своего «ставленника» думного дьяка Герасима Сергеевича Дохтурова. Вместо него приказ возглавлял другой думный дьяк, Ларион Иванов, которому покровительствовал боярин Богдан Матвеевич Хитрово. Впрочем, Дохтурову были поручены Приказ Новой чети, ведавший сбором кабацких доходов, и главнейший Поместный приказ. Позиции Хитрово, давно возглавлявшего Приказ Большого дворца и Оружейную палату, оставались незыблемыми, ему даже оставили управление одной из четвертей — Костромской. Но главным источником влияния Хитрово, как и Матвеева, была близость к царевичу, только не к самому младшему Петру Алексеевичу, а к самому старшему, будущему царю Федору Алексеевичу[305].

Артамону Матвееву приходилось придумывать всё новые и новые доказательства своего незаменимого положения, оправдывая назначения, основанные только на доверии к нему царя Алексея Михайловича. И ему это хорошо удавалось! Некоторые организованные им дела оставили очень долгий след в истории и культуре России.

Хорошо известна книга «Титулярник» 1672 года. Пожалуй, мало найдется изданий, посвященных истории России до XVII века, где бы так или иначе не использовались вошедшие в эту книгу портреты правителей Русского государства и современных царю Алексею Михайловичу королей и властителей других стран: германского императора, венецианского дожа, римского папы, турецкого султана или персидского шаха. Такие «Титулярники» известны в архиве Посольского приказа с XVI века, их назначение было вполне утилитарным в дипломатической службе. Каждый раз при отправлении посольств в другие государства надо было справиться об использовавшихся в переписке титулах. «Всех окрестных государств Государственная книга», как назвал «Титулярник» выполнявший работы по ее составлению золотописец Григорий Благушин, стала при Матвееве еще и произведением искусства и явным «политическим манифестом», обосновывавшим место царя Алексея Михайловича среди других правителей мира.

Артамон Сергеевич Матвеев приготовил царю Алексею Михайловичу еще один подарок к Пасхе 30 марта 1673 года, когда исполнялось шестьдесят лет новой династии Романовых. Царь Алексей Михайлович чтил дату 14 марта 1613 года, память Федоровской иконы Божией Матери, связанную с призванием на царство Михаила Романова в Костроме. Роскошно украшенная миниатюрами «Книга о избрании на превысочайший престол Великого Российского царствия великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Великия России самодержца» включала самые значимые первые шаги династии, связанные с проведением избирательного Земского собора 1613 года, посольством в Кострому, встречей избранного царя Михаила Романова в Москве, его венчанием на царство и возвращением из польского плена царского отца митрополита Филарета. И опять, мало найдется книг о Смуте, да и в целом о XVII веке, где бы в той или иной степени не использовались рисунки «Книги об избрании». Даже историки настолько свыклись с этими образами, что бывает трудно увидеть историческую дистанцию в несколько десятилетий, с которой представлялись события в начале 1670-х годов.