Ближний круг российских императоров

Переехав в Петербург, Наталья Алексеевна «взялась за старое» и устроила «комедийную хоромину» для всех «прилично одетых людей», т. е. дворянской публики. Петербургский театр тоже был любительским, пьесы для него писала сама царевна. Ее перу принадлежат «Комедия о святой Екатерине», «Хрисанф и Дария», «Цезарь Оттон», «Святая Евдокия», а также драма «Действие о Петре Златые Ключи».

Однако Наталья прожила в Петербурге недолго. Болезнь унесла ее в 1716 г. После смерти царевны более 200 томов из ее личной библиотеки (очень значительное собрание по меркам того времени) поступили в царское книгохранилище, а театральную часть отослали в Санкт-Петербургскую типографию.

«Князь-папа» и другие личины

Петербург в петровское время — город-порт, город-верфь, став столицей, он превратился в город официальных торжеств — в честь очередной победы в Северной войне, в честь спуска на воду очередного корабля, в честь приема иностранных послов. Но натура Петра слишком живая и неуемная, чтобы остаться в рамках придворного церемониала. Он истинный сын своего времени — неистовый в гневе, жестокий, жадный до развлечений, которые показались бы дикими и грубыми его утонченным потомкам.

Как все московские бояре, Петр глубоко религиозный человек, и вера с детства впиталась ему в плоть и кровь, что, как мы знаем уже, не помешало ему использовать церковную церемонию для решительной атаки на царевну Софью, атаки, которая немало способствовала его победе. Вероятно, его в этот момент совершенно не мучила мысль, что он поступает не по-братски и не по-христиански, затевая междоусобицу фактически на пороге церкви. Вероятно, полагал, что восстанавливая свои права на трон, он вершит божью волю.

Также вполне естественным и христианским поступком стало для него отвергать «папистскую ересь» и насмехаться над ней. И делал он это, как и всё в своей жизни — с размахом, создав «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор». Это произошло где-то в промежутке между 1688 и 1690 гг., то ли в последний год правления царевны Софьи, то ли после ее свержения, в первый год совместного правления молодых царей. Во главе собора стоял выбираемый «князь-папа». У «князя-папы» на голове красовалась епископская митра из жести с изображением бога вина Бахуса, а в руках — шкатулка в форме священной книги, внутри которой лежали склянки с водкой. Вместо панагии «князь-папа» носил на цепочке флягу. Верховный шутовской титул за время существования собора получили трое приближенных Петра: Матвей Нарышкин, Никита Зотов и Петр Бутурлин.

В собраниях принимал участие и «князь-кесарь», который облачался в царские одежды. Эта роль принадлежала Федору Ромодановскому, а позже — его сыну. Сам же Петр I скромно звался диаконом, протодиаконом или архиереем. Он целовал руку «князю-папе» и называл его правителем.

Борис Куракин рассказывает: «Теперь надобно сего не забыть и описать коим образом потешной был патриарх учинен, и митрополиты, и другие чины духовные из придворных знатных персон, которые кругом Его Величества были, более ко уничтожению оных чинов, а именно: был названной Матвей Филимонович Нарышкин окольничей, муж глупой, старой и пьяной, которой назван был патриархом; а архиереями названы были от разных провинций из бояр некоторые и протчие другие чины и дьяконы из спальников. <…> И во время дня Вербнаго воскресения также процессия после обеда отправлялась на потешном дворе. Оной патриарх шутошной был возим на верблюде в сад набережной к погребу фряжскому.

И там, довольно напившись, разъезжались по домам.

Также и постановление тем патриархам шутошным и архиереям бывало в городе помянутом Плешпурхе[10], где была сложена вся церемония в терминах таких, о которых запотребно находим не распространять, но кратко скажем к пьянству, и к блуду, и всяким дебошам.

Оной-же патриарх с Рождества Христова и во всю зиму до масляницы продолжал славление по всем знатным дворам на Москве, и в слободе, и у знатных купцов с воспением обыкновенным церковным, в которых домех приуготовливали столы полные с кушанием, и где прилучится обедали все, а в других ужиновали, а во оных токмо пивали. И продолжалось каждой день до полуночи и разъезжались всегда веселы».