Близкие и чужие (СИ)

Кеноби требовалось поразмыслить о сказанном и не сказанном. Да, он предпочел не продолжать рискованное обсуждение и думал сейчас, что зря вообще заговорил о хаттах, но то, что волновало Анакина, от молчания не исчезало. Было понятно, что даже если Сенат заинтересуется урегулированием спора между хаттами и прочим населением в этом секторе, джедаи не смогут принять чью-либо сторону, поскольку посланники Ордена - посредники, а не наемники или солдаты. Кодекс предусматривал и отсутствие личной заинтересованности. В свое время сам Йода разъяснил Анакину, что джедаям нельзя использовать Силу во имя собственных целей. Такой запрет существовал, чтобы не поощрять эгоизм и корыстные помыслы. И пусть случай Анакина был особенным, исключения для него сделать было нельзя: как и всякому джедаю, Анакину Скайуокеру следовало отрешиться от прошлой жизни и всецело посвятить себя служению Республике. Да, он был Избранным, но тем важнее считалось воспитать его в полном соответствии со всеми канонами Ордена: чтобы подготовка была ему достойным подспорьем в будущих испытаниях, уготованных Силой. Но в поведении Анакина не раз обнаруживались признаки того, что он так до конца и не принял воззрения об отсутствии привязанностей, и это представляло еще одну проблему.

Оби-Ван устало провел рукой по лбу и лег на затканное золотом алое покрывало. Пышный интерьер каюты, забавлявший вначале, вновь показался насмешкой над ходом его двойной миссии.

А его падаван, закончив возиться с оружием, отправился в свое любимое на всяком корабле место - рубку, где, взявшись помогать, подарил незапланированный отдых второму пилоту; все время был учтив и не вызвал ни одного нарекания. И все же едва уловимый холодок отчуждения между учителем и учеником ощущался, даже когда корабль достиг Корусанта.

V

Анакину и в самом деле удалось не заболеть: благодаря то ли целительному воздействию Силы, то ли предпринятой на корабле профилактике, то ли просто крепкому здоровью молодого организма, то ли всему вместе взятому, а бакта не оставила и следа от бластерного ожога. В Храм он и Оби-Ван вернулись не сразу: сперва нужно было доставить транспортник Джулл в ремонтный док, ее саму - посадить в аэротакси, и только после того пришел черед их личных проблем, решать которые предстояло Оби-Вану.

По прибытии в Храм Кеноби провел ученика в комнату и наказал не покидать ее до утра. А далее незамедлительно отправился к Мэйсу Винду, в который раз продумывая возможные варианты объяснения случившегося, и очень обрадовался, когда тот постановил, что "данный вопрос не срочный и его можно обсудить в приватном порядке завтра в конце дня - без магистра Йоды, потому что магистр чрезвычайно занят". Винду солгать было трудно, а Йоде - невозможно. Йода всегда видел человека и представителя любой другой расы насквозь, скрыть истину от него смог бы, наверное, только владыка ситх. Но, насколько Оби-Ван знал, разговоров за одним столом ни с кем из них Йоде вести не доводилось. Он от всей души надеялся, что такого не случится и в дальнейшем. Просто по причине того, что никаких ситхов больше не объявится. Во всяком случае, так очень хотелось думать.

В его отсутствие Анакин успел принять душ и теперь, стоя в халате перед зеркалом, водил антистатическим гребешком по высохшим волосам в попытке пригладить. Он вырос, вырос в красивого юношу и прекрасно об этом знал. Интенсивные тренировки закалили его, сделали движения плавными; отлично развитое тело и обаятельная улыбка производили впечатление на девушек-падаванов, и он видел это. Видел, как благосклонна к нему Эйрин. Но снова и снова думал о том, что скажет ему Падме при встрече после долгой разлуки, задумался и сейчас. Если, конечно, эта встреча когда-нибудь состоится. Нет, они обязательно увидятся. Иначе не может быть. Падме улыбнется ему и скажет: "Анакин, как я рада тебя видеть..." А может - "Ты стал настоящим джедаем..." Или просто: "Как у тебя дела?" Хотя зачем встречаться бывшей королеве - с этого года сенатору - с учеником джедая? Интересно, вспоминает ли она его... А если вспоминает, что чувствует?..

Было уже поздно, но спать не хотелось. Кроме того, Анакин вообще не любил сон, это состояние, когда он не владел собой и оставался беззащитным против смутных образов подсознания. Ему с детства периодически снились странные сны-полукошмары, а иногда и собственно кошмары, смысла которых он не понимал, но чувствовал, что что-то испытывает его, а возможно, пытается предостеречь. Анакин не знал, были ли эти сны предвидением, были ли они со стороны Тьмы или Света, или это были просто сновидения. Учитель тоже ничего не мог сказать. Да и вряд ли кто-то мог бы.

До часа ночи он рыскал по Голонету, изучая новинки в сфере конструкторских разработок звездолетов, и просидел бы, будь его воля, до утра, но Оби-Ван придерживался иного мнения об их режиме.

- Анакин, выключай терминал. - Как и ученик, Кеноби уже переоделся для сна. - Тебе надо выспаться. Тренировка в восемь, как обычно. Начнешь без меня - за мной доклад о миссии на утреннем заседании Совета.