Близкие люди

После обеда мать с отцом вытащили Лизу с сыном на прогулку. Дело шло к весне. И зима перед уходом, очевидно, решив продемонстрировать все, на что способна, всю свою красоту, запорошила белым снегом дома, легла на опоясывающие их клумбы, укутала озябшие ветки деревьев, легла шапками на тусклые уличные фонари. Лиза катила коляску по дорожкам, истоптанным еще в детстве, мимо новенькой площадки, установленной на месте старой, еще советской, где они играли вроде бы все вместе, но как будто втроем. Она и два мальчика. Сережа Полярников и Ярик Линдт. Как влюблялись. Взрослели… 

Наверное, это даже закономерно. То, что она переспала именно с Яром. Так, наверное, вырвалось наружу потаенное. О чем Лиза никому не рассказывала. И то, что считала давным-давно умершим. Её глупая детская влюбленность в него. Самого популярного мальчишку в классе. Ох, как долго она по нему сохла! Сколько слез пролила в подушку… Злясь оттого, что он совершенно не воспринимал Лизу как девушку. А у нее, между прочим, у первой из сверстниц выросла грудь! 

– Лизонька, это не Ярика машина? 

Лиза обернулась. 

– Угу. Его. 

– Наверное, приехал мать проведать. Давай подойдем? 

– Нет! – отрезала Лиза. – Я видеть его не хочу. Он все знал и… Они все знали. 

– Ты тоже знала, что Сенька Поликарпов от твоей Ирочки гуляет. И что? Ты помчалась ей все выкладывать? 

– Нет. Не помчалась. Но это другое. 

– Почему же? 

Лиза облизала губы, не находя слов. И правда… Почему? Может, она не хотела становиться той, про которую потом скажут, что она разрушила брак Поликарповых? Или, что еще хуже, чуть не разрушила… Если бы Ирка простила Сеню. 

– Потому! – шепнула Лиза. – Давай уже возвращаться. Я до костей продрогла. 

Глава 13

– Все, Яр, тормози, я уже не могу, – крикнул где-то за спиной Ярослава Седьмой. Остальные члены группы отвалились еще несколько километров назад, когда выполнили норму по бегу. На тропе остались лишь насквозь мокрый Яр и Иса, который какого-то черта увязался за ним. 

– Вот и тормози, если не можешь. 

– Да твою ж мать, Четвертый! Нам что, мало проблем? Давай, пусть еще решат, что у тебя подтекает крыша. И все. Можно смело ставить крест на работе. 

Ярослав резко остановился, удивляясь такой многословности обычно молчаливого Исы. Уперся ладонями в колени, приводя дыхание в норму. Сделал несколько глубоких вдохов, наполняя горящие легкие остужающей сыростью ранней весны. 

– Да его на нас уже поставили, – усмехнулся недобро. – Мы полгода вне игры. Когда такое было? 

Иса сплюнул. Натянул пониже шапочку и, сомкнув пальцы на затылке в замок, принялся разминать шею. Подобного простоя с ними действительно до этих пор не случалось. Каждый из оставшихся в живых отдавал этому отчет. Осознавал причину и возможное следствие. Но, тем не менее, у ребят все еще теплилась надежда, что как-то оно решится. И что все будет как раньше. Они же, мать его, Тени! Лучшие из лучших. По крайней мере, были. До недавних пор. А потом выяснилось, что Серегу, Третьего в группе, завербовали… И все остальные автоматом попали под подозрение. 

– Первого вызвал Князев, – заметил Иса, сплюнув в траву, показавшуюся из-под растаявшего снега. 

– Сегодня? 

– Угу. Может, наконец, что-то скажут. 

– Ну, тогда нам действительно стоит вернуться. 

Как любой мужик, Ярослав хотел какой-никакой определенности. Собственная нереализованность, которую он ощущал в последнее время, добивала. А еще чувство вины. За то, что когда случилась та заварушка, он сразу не рассказал о своих подозрениях в отношении Серого командиру. Решил сначала убедиться в собственной правоте. Не в силах поверить в то, что его лучший друг – предатель. Может быть, если бы не это, их так сильно бы не мурыжили. Не допрашивали вновь и вновь. Каждый раз ставя под сомнение верность Теней присяге. 

Впрочем, у происходящего была и другая причина. На первый взгляд вообще далекая от тех событий. Хотя… если учесть, что их командир закрутил любовь с заложницей, вокруг освобождения которой все и завязалось, то все же связанная с ними, пусть и косвенно. В конце концов, заложницей оказалась не кто-нибудь, а дочь самого президента. И хоть тот, как любой нормальный отец, был страшно рад ее освобождению, новость о том, что спаситель девчонки попутно сделал ей ребенка, мягко говоря, его не слишком обрадовала. У президента на дочь были совсем другие планы, которым Первый явно помешал. Вот он и отыгрывался, пользуясь своим положением, на том, что для майора было особенно ценным. На его людях. На деле, которому Демьян отдал большую часть своей жизни. Выкручивал руки, желая прогнуть. Да только напрасно старался. Богданов своим парням был предан как собака – это бесспорно. Он их любил. Но свою женщину он любил больше. Без нее все остальное теряло смысл. Демьян так им и сказал. Признавая собственную слабость, которая, если так разобраться, на самом деле и слабостью-то не была. Сам Ярослав Богданова понимал как никто. Да и другие в группе тоже вроде бы не роптали. А может, даже в чем-то завидовали командиру. Но к делу, конечно, хотели вернуться. Это не обсуждалось.