Близкие люди

– Удивляюсь, как легко я захомутала самого классного парня в округе. 

Глава 19

– Здесь сколько? Тысяч семьдесят знаков? – спросил Дубильет, взвешивая в руке принесенную ему на откуп рукопись. – Полярникова, ты спятила? 

– У меня были и побольше статьи, – справедливо заметила Лиза, проигнорировав предложенный шефом стул и его оговорку, касающуюся ее прежнего псевдонима. Защищаться она предпочитала из положения стоя. Чтобы никто над ней не нависал. И не давил. Ни своим авторитетом. Ни лишними килограммами – поесть Дубильет любил, а она все никак не могла набрать хоть относительно приемлемую массу. А ведь с момента возвращения из C* прошло уже две недели. Да и вообще не так уж долго она там «худела». 

– Да, было дело, – побагровел Аркадий Семенович. – Но те тексты касались читателя напрямую. Я не могу выделить все полосы под статью о войне, происходящей где-то там, у черта на куличиках. У нас, Лиза, между прочим, народ беднеть стал в четыре раза быстрее в сравнении с прошлым годом, думаешь, ему есть дело до войны в C*? 

Лиза иронично вздернула бровь, мол, какого ж черта тогда вы нас туда послали? Расчет был на то, что шеф ее вопрос поймет без всяких слов. Потому как если бы она его озвучила, тот бы прозвучал слишком дерзко и дал бы Дубильету лишний повод на нее окрыситься, что сейчас ей было совершенно не нужно. А так… К ней не могло быть никаких претензий. Мало ли что ему в ее глазах почудилось? 

Расчет Лизы оказался верным. Шеф понял её без слов. Зыркнул злобно в ответ и, выбросив перед собой указательный палец, заметил: 

– Тебе напомнить, как ты туда попала? Кто за мной несколько недель кряду ходил? Надоедал мне, не давая проходу? Ну, пустите меня, Аркадий Семенович, ну пожа-а-а-алуйста… – перекривлял Лизу. 

– Да разве ж дело в том, что я сама туда вызвалась? 

– И то так, – неожиданно легко согласился Дубильет. - Чего уж теперь? Давай посмотрим, что ты тут насочиняла. 

Аркадий Семенович схватил ее бумажки и отвернул первый лист. Он любил, чтобы авторы приносили ему свои тексты именно так, распечатанными. На одной из пьянок в редакции Дубильет как-то признался, что в молодости мечтал работать учителем. И Лиза подозревала, что чиркая их статьи красной пастой, он отдавал дань той своей несбывшейся мечте. 

– «Грязь и слезы»? – постучал по столу пальцами. – Не слишком ли пафосное название? Избитое… 

– Да вы дальше читайте, Аркадий Семенович, а там решим. 

Дубильет фыркнул и снова пододвинул к себе распечатку. Обычно он читал всегда вдумчиво. Не раз возвращался к тому, что уже прочел, делал на полях какие-то пометки, что-то говорил автору. Но в этот раз Аркадий Семенович глотал одну страницу за другой. И лишь иногда отрывался. Чтобы глянуть на Лизу (чего он там не видел?) или подкурить. Курил Дубильет много. 

Не стерпев напряжения, Лиза подошла к окну и дернула на себя створку. В задымленный кабинет ворвался свежий аромат весны. Цветущей черемухи, абрикосов, молодых, только-только распустившихся листочков и серебристых елей, высаженных еще при советской власти у здания, в котором теперь располагалась редакция. После дождя те пахли особенно пряно. Аж в голове кружилось. Или это от недоедания? Как-то было нехорошо. 

Скорее бы это все закончилось! – думала Лиза, нервно сжимая и разжимая пальцы. Но статья и впрямь была слишком большой. Ей оставалось лишь ждать. Своего приговора. Ведь если Дубильет вычеркнет из того текста хоть слово – бог его знает, что от нее останется. Она, кажется, всю себя в эти слова вложила… Всю. Через слезы и боль. 

– Хм… 

Лиза обернулась. Удивительно даже, как сильно она устала. И почему почувствовала это только сейчас? Как теперь до дому доехать? 

– Что? 

– Это сильно. Это вообще, Лиза, отдельно взятое произведение искусства. Большая литература. В скольких, кстати, знаках? 

– В авторской версии – в семидесяти двух тысячах трехсот двадцати пяти. 

Лиза хотела усмехнуться. Будто ей все нипочем. А вышел какой-то совершенно идиотский всхлип. 

– Поезжай-ка ты, Лиза, домой. А лучше, нет, погоди. Я тебе водителя снаряжу… – Дубильет взял в руки телефон. 

– Постойте! Какой домой? Вы же ничего не сказали! А текст надо отредактировать. Сроки горят, Аркадий Семенович. 

– Ну, ты мне еще о сроках напомни, Полярникова, – притворно возмутился Дубильет. 

– Я не Полярникова! 

– Ну, тогда поскорее определись, кто ты. Надо же в верстку это все отдавать. О чем ты себе думаешь? 

– Как в верстку? – Лиза сглотнула соленый ком, собравшийся в горле. Кто-то за спиной хмыкнул. Она оглянулась и поняла, что все это время в кабинете главреда сидел еще и Фед. А она не заметила, находясь в какой-то прострации. 

– В верстку, в верстку. Иди уже с глаз моих. 

– Но как? А редактура… – бестолково повторяла Лиза. 

– Нечего там редактировать, девочка. Иди. И чтобы я тебя здесь на следующей неделе не видел. Увижу – уволю к чертям. Поняла? Отдыхай. 

Лиза опять судорожно сглотнула. Полное бессилие, которое она ощущала еще каких-то пару минут назад, сменилось эйфорией невиданной силы. Когда тебя так колбасит, что оставаться на месте нет никакой возможности.