Близкие люди

– Доказательства чего? – он подошел ближе, не разуваясь. И сел рядом, чуть скосив взгляд на Даньку, который, завидев отца, решил, что тот срочно должен взять его за руки. Сел и пополз, смешно припадая на одну ногу. 

– Того, что Сережа завещал деньги Тане. 

– Какие деньги, милая? 

– Миллион долларов. Я забыла тебе сказать, но Тане кто-то завешал миллион долларов. А она завещала их Даньке. Я только сейчас поняла, что это был Сергей. Это был Сергей, правда?! – с каждым произнесенным вслух словом контролировать истерику было все сложней. Лиза дрожала, как осиновый лист. 

– Почему ты так думаешь? – Яр протянул руку и осторожно, как будто боясь спугнуть, погладил Лизу по щеке. 

– Потому что! И Князев все знал. А я к нему, дура, ходила. Боялась, что это Таня и на ваших, и на наших работала. А это Сергей… Это Сергей. Господи… 

– Тише-тише. Перестань. 

– Это ты перестань! Перестань вести себя со мной как с безумной! Убери руки. Хватит меня успокаивать. И врать тоже хватит. 

– Я не врал тебе. 

– Ты сказал, что Сергей погиб как герой, – выпалила Лиза, вскочив. – Ты сказал, что он погиб как герой! – повторила хрипло. – Ну, что ты молчишь?! Ты мне врал! 

– Потому что хотел тебя защитить. 

– От чего? 

– От той боли, что тебя сейчас терзает. 

– Только поэтому? – засмеялась сквозь слезы Лиза. А Яр резко встал с колен и, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, обхватил её заплаканное лицо ладонями. 

– Нет. Не только! Правда в том, что я боялся. Я до чертей боялся, что эта самая правда лишит меня того, чего я больше всего хотел в этой гребаной жизни! 

Лиза затряслась. Хотела отвернуться, но он не позволил. Удерживая с силой. Оставляя, может быть, синяки…

– Почему? Почему ты боялся, Яр? Уж не потому ли, что его убил ты? 

Глава 25

Ярослав чувствовал себя примерно так же, как и четырнадцать лет назад, когда, вернувшись с очередных гастролей, застал Лизу в объятьях Серого. И его прежний мир, содрогнувшись, стал на глазах рушиться. Крошиться… Осыпаться и падать, вздымая мелкую дисперсную пыль, что забивалась ему в рот и нос, оседая в горле. Это ощущение было таким явным, что Яр физически не мог вдохнуть. Ничего не мог. Просто стоял и пялился, сжимая пакет с какими-то барахлом, что привез этим двум в подарок.

­– Яр! Привет! Как съездил? Мы тебя сегодня не ждали.

Он тогда кивнул, не сразу сумев совладать с голосом. Пыль во рту смешивалась с полынной горечью его потери, образуя клейстер, в котором увязали слова. А ревность, еще не знакомая ему ревность, разгоралась внутри смертоносным пожаром.

- А что это вы… - кивнул.

Лиза, смутившись, спрыгнула с колен Серого и, шарахнувшись в сторону, затараторила о том, что ему следовало сообщить о своем приезде, чтобы она испекла пирог.

– Мы встречаемся, Яр. Скажи ему, Лиза. 

Серый собственническим жестом закинул руку на ее хрупкие плечи и под немигающим взглядом Яра легонько сжал пальцы. А тому все казалось, будто это неправда. Сон. Или ужастик в замедленной съемке. Почему-то Яру происходящее действительно виделось именно так – замедленно. Его мозг не воспринимал увиденную картинку, спотыкаясь на каждом кадре…

Он потом много раз, уже на службе, бывал в таких страшных ситуациях, что думал, и не выберется. Бывало, даже с жизнью прощался, да… Балансировал в миллиметре над пропастью. Но никогда после он не чувствовал себя так плохо, как в день своего возвращения. Четырнадцать лет назад. Когда его привычный мир рухнул.

И вот опять…

– Лиза… 

– Ты его убил? Ты его убил?! Скажи мне! 

– Лиза… милая… 

– Скажи! – толкнула его что есть сил в грудь. – Я должна знать правду. Ты?! 

– Я. 

«Я…» А дальше что? Начать оправдываться? Но… есть ли оправдания тому, что он сделал? Вроде бы да. Стопроцентные. А вроде бы нет…

Сиреной взвыл Данька. В его голубых как небо глазах собрался океан слез и хлынул водопадом по пухлым щечкам. Губки дрожали.

– Лиза, пожалуйста, мы его пугаем… Давай обсудим все спокойно. 

Лиза застыла с занесенной над головой рукой. Бледная, почти до синевы. Отбросила с лица волосы. Зажмурилась с силой. Наверняка желая напрочь стереть из памяти его лицо. Это было невыносимо. Яр чувствовал, как из-под ног уходит земля. Как она вибрирует и сотрясается от толчков, как обычно бывает в эпицентре землетрясения. Как у него вместе с этими чертовыми толчками сердце уходит в пятки, а потом поднимается к горлу. И колотится там… и стучит. До тошноты. До готовности его выблевать, чтобы не было так больно.

– Конечно. Мы его пугаем. Конечно… Извини. Мне надо… 

Что надо, Лиза не договорила. Попятилась к выходу из гостиной и скрылась за дверями ванной.

«Это конец. Это конец… Это конец», – билось в мозгу. Но Яр не мог, не мог так просто смириться. Подхватил Даньку на руки. Прижал покрепче к себе. И пошел к ванной тоже. Застыл по другую сторону двери, из-за которой доносились разве что звуки текущей из крана воды, и ничего больше. Будто ближе к Лизе у него было больше шансов ее удержать.

– Па-па-па-па… – отчетливо выговорил Данька. – Па-па-па-па-па… 

И через эти «па-па-па-па» и плеск воды тихо-тихо: «эхе-эхе-эхе» – хриплый, агонизирующий звук дыхания Лизы.