Близкий свет

Саша взял у нее сумку, она сняла ненужный теперь — в качестве маскировки, уж это поняла, — плащ и прислонилась плечом к своему спутнику, а его руку закинула себе на плечо и прижала к своей полной груди, которой, между прочим, гордилась — и не без оснований. Он сбоку хитро посмотрел Инге в глаза и ловко «уложил» ее грудь в свою крепкую ладонь. Чуть сжал и стал поглаживать, будто мягко массировать. И она вмиг почувствовала, как у нее в животе вспыхнуло пламя. Понял это и он и осторожно убрал ладонь, прижав ее плечо к себе и нежно поцеловав в висок. Был миг, когда она подумала, что сойдет с ума от невероятного желания, но они так и не сделали даже маленького шага навстречу друг другу. Просто медленно шли, словно молодые влюбленные. Причем не в одиночестве, навстречу попадались точно такие же парочки, не обращавшие ни на кого внимания. Чудное ощущение! Они молчали, не видя нужды в словах. Даже не останавливались, чтобы прильнуть и впиться друг в друга губами. У Инги долгое внутреннее возбуждение, которое она с трудом сдерживала в себе, как-то незаметно для нее сменилось тихим душевным спокойствием. Очевидно, все-таки переволновалась за целый день, и наступила реакция. Вот в таком настроении они и пришли к дому Ирининой тети.

Кровать ей была постелена в маленькой комнате. Саша поставил на стул ее сумку и прислонился плечом к дверному косяку. Инга с юмором посмотрела на него и негромко спросила:

— Хочешь, чтоб я при тебе? А не боишься?

Но он задал неожиданный вопрос:

— А что у тебя было с этим Петером?

Инга вспыхнула, чувствуя, как чудовищно плавятся ее щеки, виски и почему-то отвратительно и стыдно потеет шея. Но она усилием воли сдержала вспыхнувшую вдруг неприязнь и с вызовом уставилась на него, наверняка специально нанесшего ей такой точный и подлый удар — и это после всего, что у них было… Хотя, если разобраться, а что было-то?.. Но все равно это… это!..

— Тебя интересует «что» или «как»? Уточни! — спросила напряженным шепотом.

— Прости, я глупо поставил вопрос. Я имел в виду Лору и какие-то ваши с ним договоренности, либо совместные действия в этой связи.

— Я все подробно изложила, — по-прежнему недружелюбно буркнула она, словно не желая развивать эту неприятную ей тему.

Он озабоченно покачал головой, смешно вытянув губы.

— Я читал. И от тебя тоже слышал… Но это — не совсем то, Ингушка… Мне до сих пор неясно его отношение к этому вопросу. У него что, такой выгодный и своевременный «пиаровский» ход? Тогда почему так легко отступил? Почему от всего отказался? Даже от знакомства с тобой? Это не могло быть просто так. Он чего-то явно испугался. А вот чего?.. И ты не знаешь, и я… Может, понял, что зарвался, а теперь отступить боится, потому что может вмиг растерять весь свой наработанный имидж?

— Все может быть, не знаю…

Инга ответила, уже с нетерпением ожидая, когда он уйдет наконец. Сам пригласил, а теперь душу мотает — посреди ночи! Она решительно уселась на кровать, и короткое, «смелое» платье обнажило ее отличные, загорелые ноги до самых трусиков. Ничего не скажешь, ноги, конечно, отличные, у преступников губа — не дура.

— Да, наверное… — Турецкий с ухмылкой оглядел открывшийся «пейзаж» и снова покачал головой. — А хочешь узнать, что сегодня еще произойдет?

В сознании у Инги будто что-то сместилось. Господи, о чем она?! Сашка ведь с ней совсем о другом! И она кивнула, глядя на него с тревогой.

— Я не волшебник, — сказал он с иронией, — я только учусь… И терпеть не могу всяких оракулов, предсказывающих крупные неприятности… Но тебе, пожалуй, скажу. Ни для какой цели, сам не знаю, зачем… Или не надо?

— Нет уж, начал…

— Голубушка моя…

Он сказал это так нежно, что Инге чуть плохо не стало. И стыдно за свою нелепую вспышку неприязни. За свою глупую демонстрацию в этом доме. Она ведь — все о себе, а он — увы, только о деле. Почему-то в зрительной памяти возникло сияющее счастьем лицо Эвы, а затем Инга, будто наяву, услышала ее слова: «Ты не представляешь, как с ним тяжко порой! В самый жаркий миг он вдруг может вспомнить о своей проклятой работе, и — его уже нет! Он здесь, рядом, со мной, во мне! — а его нет. Он — там, где ловят этих… И я, наверное, за это его обожаю, нету такого другого…»

«Нету другого… — Инга посмотрела на Сашу в упор и увидела… его отсутствующий взгляд. — Ну да, он — там, где… ловят….»

— Я слушаю тебя, Саш, прости меня, — тихо сказала она.

— За что? — удивился он и лукаво подмигнул ей. — Наоборот, извини меня, оговорился нечаянно по поводу этого… Так вот, милая моя, будем надеяться, что те двое не заметили твоего отъезда. А я сказал Лазарю, что сегодняшняя бурная ночь на этом не закончится. Ну, сама понимаешь, когда он узрел наши с тобой физиономии, то решил, как в анекдоте: все уже таки было. Я его, к сожалению, глубоко разочаровал. Ты меня прости… Уезжая, они в твоей квартире, оставят и ночничок, и двоих со «стволами». Я почти уверен, что попытки с ходу овладеть тобою еще не закончились. Но меня сейчас не это тревожит.