Читаем Близнецы на вкус и ощупь (СИ) полностью

«Водяной-Джорджи» называл его папа Артур. Возможно, именно в этом году россыпь веснушек окончательно обосновалась на ключицах.

— Эй Джорджи, я нашел твои плавки с гусями! — заорал из распахнувшегося окна пристройки на уровне третьего этажа Фред. — Поднимайся!

«Мерлин, ну что за день пиздеца. Давай ещё громовещатель пошли прямо в министерство, что у меня плавки с гусями!».

Джордж вошёл обратно в кухню, намереваясь проследовать наверх, но с удивлением услышал, что вода всё ещё плескалась в раковине. Спина Мериды горбилась над горой тарелок, и казалось, она ничуть не продвинулась за эти полчаса.

Джордж вальяжно подошёл к ней как можно тише, и максимально неожиданно воскликнул над ухом:

— Руками ты не так скора, как языком, да, Мерида?

Девушка слегка подскочила на месте и обернулась, но в её лице не было ни тени недовольства. Мерида лишь откинула русые волосы назад мотком головы:

— Я ученая, а не рыжий домовик вроде тебя, — но затем чуть мягче, опустив глаза на загорелые предплечья, добавила, — если твои руки так споры, помоги, и мы быстрее пойдём на пруд.

«Она что, тоже пойдёт на пруд?!»

— Руки быстры, но язык быстрее, — подмигнул близнец и выхватил палочку. — Ренза!

Посуда взмыла в воздух, образуя пирамидальную очередь перед губками и залитым мыльной водой углублением. Щётки подскочили и приземлились на верхушки грязных пирамид, дело пошло споро.

Разговаривать так с гостями, разговаривать так — гостям, было неслыханной дерзостью, но струна, извлекающая одну и ту же ноту, как будто бы сама собой натянулась между двадцатилетней Меридой и четырнадцатилетним Джорджем, и играть в этикет в присутствии друг друга было уже до смешного фальшивым.

— Увидимся на пруду! — крикнул он, уходя и не оборачиваясь.

— Га-га, — едва слышно донеслось от раковины.

***

Фред сидел на полу, скатывая полотенца в два аккуратных рулона.

— Мне спросить, или ты сам скажешь? — прозвучало из его уст, когда брат закрыл за собой дверь их общей комнаты.

— У меня не может быть мнения по предмету?

— Ты просто бесишься, что Билл теперь весь в ней, — Фред уложил полотенца в полиэтиленовый пакет.

— А тебе нормально, что ли? — развел руками брат.

— Она же девчонка. Конечно, он будет обливать ее слюнями.

— А говорят еще, что это я сильно умный в четырнадцать. Смотри, до этого не допер. Это что, мои плавки с прошлого года? — он поднял гусиное произведение.

— Похоже на то.

— Сам-то что о ней думаешь?

— Да а чего о ней думать, пусть Билл о ней думает. Это его работа.

***

— Ты своей бубнежкой навлек на нас тучи, Джорджи, — Фред выглянул из окна на небо, опасно перегнувшись через подоконник. Акварельные влажные гиганты, бывшие лишь украшением пейзажа час назад, каким-то непонятным образом, словно трансгрессировав, накрыли поле и стоящую посреди него Нору.

— Может, хотя бы жара спадет, — Джорджи разочарованно швырнул собранную сумку под кровать, а сам залез на матрас с ногами, планируя отдаться чтению детектива, начатого на прошлой неделе, раз уж купания не получилось. Если и начинать что-то читать, помимо комиксов, то лучше плавно, с интересного.

Но наслаждаться свободой долго не пришлось. Дверь распахнулась, и на пороге образовалось собственное маленькое солнце Норы — единственная сестра близнецов.

— Джинни, мы же говорили тебе стучаться! — разозлился Фред, направляясь ко входу, чтобы выпроводить мелкую.

— Но меня папа послал! Зовет всех спуститься в гостиную, — оправдывалась Джинни с вытянутым от незаслуженного наезда лицом.

— Ну заче-е-ем? — Фред закатил глаза.

— Патамушта мы семья-я-я, — хором пропели Джордж и Джинни. — Рон уже там, играет в шахматы с Меридой.

— Прекрасно, — пробубнил Джордж, отбрасывая неоткрытую книгу. — Я не закончил еще с унижениями.

В гостиной над яркой потолочной лампой, зажженной по случаю сгустившегося мрака, собрались мухи, пытающиеся скрыться от надвигающейся грозы. Вопреки сказанному, в сильно потертом годами и попами кресле сидел не Рон, а Билл, и усиленно проигрывал Мериде партию шахмат. Остальные Уизли с любопытством тянули носы к доске, комментируя.

— Я следующий! — сказал Фред, многозначительно тыкая близнеца локтем между ребер.

Джордж нашел глазами самый далекий стул и уселся там, угрюмо наблюдая за игрой, пригнав себе с помощью «Акцио» бутылочку тыквенного лимонада. Уйти, пока в комнате отец, нет никаких шансов.

Когда продул и Фред, а Джинни радостно захлопала в ладоши от восторга за победу женского пола, стул собирался занять Рон, но Мерида прицельно метнула взгляд в дальний угол.

— Давай сначала Джорджи. Хочу комбо — двоих одним ударом. — Она склонила на плечо голову с улыбкой на сомкнутых губах и вытянула руку в его сторону.

========== Часть 15. Кто на новенькую? ¤ ==========

Комментарий к Часть 15. Кто на новенькую? ¤

Рада выложить новую часть. Материала впереди ещё достаточно.

По традиции предупреждение: глава 18+, довольно жесткая, с массой откровенных сцен на грани.

События происходят в настоящем (не в прошлом, как в предыдущей).

Маховик времени работает не так, как в книге.

Маты.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство