Читаем Близнецы на вкус и ощупь (СИ) полностью

— Конечно, милый Найт, и я ничуть не изменила своим предпочтениям.

Её рука отгибается назад, и девушка касается половинок ягодиц. — Знаешь, что мы ещё не пробовали?

— Целоваться — хмыкает рыжий, блондинка хмыкает в ответ. — Но не только это. И по тебе легко считать, чего именно ты ждёшь.

Пошарив в кармане, парень достаёт свой новенький Маховик-М — прототип для будущего магазина приколов (и не только). Почему бы и не испытать пилотный экземпляр на практике? Время этот маховик переносит максимум на час, но за час он успеет всё на земле…

Один поворот, и в комнату входит второй Найт. Сири поднимается из позиции, заворожённая зрелищем.

— Я вижу твое любопытство, не стесняйся, — копия, раздевшись, мягко подталкивает блондинистую голову к себе, и восхищённая девушка обвивает по очереди языком один, затем второй член. Джордж смыкает глаза в сладкой истоме. Это так не похоже на любовь и привязанность, что трезвит, как морозный воздух в лёгких. То, что нужно. «Наконец-то я тут никому ничего не должен».

Немного непривычно видеть рядом копию выдуманного собой образа, словно в комнате присутствует совершенно посторонний третий человек, но Найт-2, помня эту свежую мысль в своей истинной голове, ободряюще улыбается Джорджу.

— Ты свою психологию получил, а это — моя, — произносит Сири на горячем выдохе, ненадолго оторвавшись, но продолжая работать двумя руками.

Найт перебирает пальцами её сиреневый шёлковый шарфик. «Как было бы здорово иметь факультет с таким цветом» — проносится в мозгу парня. «Это был бы факультет имени Уизли». Нормальная стихия младшего близнеца — отдача ситуации и эстетический разврат.

Сири так хорошо работает над двумя парнями, что тот задаётся вопросом, точно ли она студентка, а не какая-нибудь заблудшая профессор Трелони с богатым багажом совокуплений в своём культе прорицателей с большими… шарами.

Клуб с его тенями, музыкой, любовно подобранной диджеем Дином, то место, где Джордж не вынужден слышать шепотки, получать любовные записки с рифмами «любовь-морковь-кровь», а уравновешенная и понятная Сири словно сестра по преступлению.

Теряя свое воспитанное и галантное лицо, сдаваясь под впервые таким освобождающим и чистым возбуждением, Джорджи наматывает шарфик на свою руку, слегка придушивая подругу.

— Ложись, и я заполню тебя во все щели, это точно вылечит нас обоих.

Парень ослабевает удушающий хват и с напором толкает Сири на диван. Найт-из-будущего ложится на спину, перенося девушку поверх себя. Он займётся одним отверстием, в то время как оригинальный примется за второе. Послушная развратница, распластавшись на голой груди клона, замирает в ожидании обещанного «лечения».

Два кольца, одно потуже, другое помягче, любовно обнимают входящие аппараты Найтов. Джордж испускает на выдохе звук нарастающего кайфа, пробивая дорогу внутрь. «Мерлин, спасибо магии за эти невероятные эксперименты». Его рука скользит по костяшкам позвоночника девушки, желание обладать стучит в висках.

Сири ощущает оба ствола в себе, разделённые только небольшой перемычкой. Девчонка долго ждала, когда он вернется в клуб таким, чтобы его можно было узнать. Чтобы они разнуздались ещё сильнее, если это вообще было возможным, и вот оно. Одна подкарауленная ночь, когда она уже потеряла надежду.

— И как только тебе удалось заманить меня в такой уровень разврата из меланхолии? — стискивая зубы, Джордж трахает её, питая свою страсть открывающимся сверху видом, и в то же время испытывая облегчение от того, что можно хватить через край, имея рядом сообщника.

Нижний Найт вынимает из киски член, протаскивая его вперед между больших губ, от чего тот трётся о клитор Сири, создавая новый ансамбль наслаждения. Клитор совершает скачок, когда головка минует его, затем размеренно трется о прожилки копья, затем в обратный путь через новый вскок.

— Ты… просто охрененный! — стонет красавица, охваченная экстатическими волнами на вершине своих чувств.

«Кажется, я настоящая скотина», — проносится в мозгу Джорджа одной секундой и снова пропадает в вечности.

***

— Чёрт, и тут занято! — раздается за спиной незнакомый раздосадованный мужской голос.

— Проходите, друзья, нам даже похвастаться охота, если честно, — кидает не глядя разгорячённый Джордж, не отрывая взгляда от отверстия, принимающего его копье. Сири тихо стонет лицом в шею Найта-2, закусывая её. Соски интенсивно трутся о грудь шатена.

— Это же он… — шепчет девушка на последнем издыхании, повернув голову на звук. И Джордж не понимает, о чём речь, пока новоприбывшие не пересекают зону его обзора. Малфой и мулатка неуверенно смотрят на сюрреалистичную картину во все глаза.

«Да и посрать, смотри, Малфой».

— А чего-там, присоединяйся! Места полно, — Найт широким жестом показывает на диван левее собственной композиции, не прекращая процесс ни на мгновение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство