Близнецы на вкус и ощупь (СИ)

— Ты удивился, что записка прилетела от меня? — Лайзе едва сиделось на месте от радостного предвкушения вечера, в котором она будет им владеть единолично. Настоящая роскошь.

— Конечно. Я думал, ты меня совсем забыла, бросила… растоптала практически, — он смотрел в окно на мелькающие березы.

— Да ну тебя, Фредди! — махнула рукой пассия.

Они доехали до деревни без инцидентов, не считая того, что карета, явно вступая в сговор с неудачными звёздами Фредовой судьбы, остановилась в глубокой луже, и подопечному пришлось намочить новые ботинки, перенося Лайзу из кареты на твёрдую землю на руках, чтобы она не запачкала платье.

Сейчас Уизли понять не мог, как вообще так случилось, что он когда-то добровольно с ней переспал. Слабо помнил, что Турпин там из себя представляла, кончила ли, или он не потрудился завершить процесс красиво, как обычно старался поступать. Всё это казалось таким давним, словно было тысячу лет назад.

Вечерний Хогсмид поздней весны был открыточно красив и уютен: на аккуратно постриженных лужайках паслись кролики, клумбы благоухали цветами, среди которых были ландыши, гиацинты, анютины глазки и пушистая лаванда. По главной улице, щедро освещённой в честь события керосиновыми фонарями и факелами на треногах, шли красивые пары, все в одном направлении — в большой ресторан, который стоял пустым практически целый год, и единственной его ролью, спасающей от разорения, была сдача в аренду под нужды Хогвартса.

Фред и Лайза в потоке прочих студентов медленно направились в сторону заведения, осматривая ответвляющиеся улочки, такие притягательные в своей живости в ночь полной луны.

***

Дверь захлопнулась, и Холла практически обессиленно опустилась на мягкую скамью напротив Джорджа. Огни за окном начали двигаться: карета, не дожидаясь распоряжений, направилась в сторону деревни, покидая ярко освещённый сад Хогвартса, наполненный весельем и предвкушением. Все краски и нюансы выражений лиц тут же стали серыми. Здесь не было ламп, и никто из присутствующих не горел желанием зажигать сейчас Люмос.

— Скажи мне, Джордж, — начала девушка, пытаясь взять себя в руки: она в карете, случившегося не изменить, поэтому ехать в Хогсмид всё равно надо. — Только умоляю, не ври хотя бы раз. — Он слушал. — Почему Фред уехал с Лайзой?

— Я же сказал… Ему прилетела от неё первая записка.

— А как тогда я оказалась с тобой?! — Холла взорвалась внезапно так, что рысящие лошади вздрогнули, прижав уши.

— Твоя записка прилетела мне, — теперь тревога нарастала и в парне, не привыкшем к таким эмоциональным сценам, инициированным кем-то помимо него, к тому же, путающегося всё больше с каждым новым поворотом диалога.

— Да не писала я тебе записку! Я писала её Фреду! — хлопнула себя в негодовании руками по коленям рейвенклонка. Её сумочка упала на пол, но та и не потрудилась её поднять. — Это бред какой-то… Как такое могло произойти? Не могла же магия ошибиться?

— Ты шутишь сейчас или что? Две склеенные бумажки летали в воздухе, Фред взял свою, я — вторую. И сегодня вроде бы не первое апреля, иначе у меня был бы день рождения! — парировал сарказмом безысходности Джордж.

— Не может быть такого, не-мо-жет! Записки дерутся, пока не остается только одна! Не могли они склеенными летать в воздухе для одного человека! Разве что… — её взгляд расфокусировался, — разве что записки сочли, что вы — копия одного и того же человека…

Она поражённо закрыла ладонью рот, глядя в пол трясущейся кареты. По спине Джорджа пробежали мурашки. Тяжелое разочарование своей судьбой на этом мероприятии горчинкой потекло по горлу. «Не меня она выбрала для сегодняшнего вечера на самом деле! А я радовался, как дурак…»

Но Джордж ещё был не в курсе, что ждало его впереди.

— Ты же говорила, что встречаешься с кем-то… И с какой тогда стати, — выдавливал он из себя, — ты пишешь записки Фреду?

— Да потому что! Я люблю его! — заорала Холла, теряя последние крохи самообладания. — Мы с ним трахаемся!

Карета вдруг остановилась от непрекращающихся криков, достигших апогея, и кучер замолотил по металлической крыше кулаком: «Ау, вы там в порядке?»

Джордж ногой выбил настежь дверь кареты и выпрыгнул на прохладный воздух и сырую тёмную траву. Огни деревни были уже совсем близко.

— Бля-я-ядь!! — заорал он в небо. Нечеловеческие силы разрывали его изнутри. Это так, что ли, ощущается Круцио? — Как это, твою мать?! — он пнул траву, но на этой лужайке не на чем было выместить больше свою злость, кроме как на звёздах над головой. Тогда парень начал поднимать с земли крупные камни и швырять вдаль с такой силой, что было не видно, как и где они приземляются, словно были бладжерами, отбитыми его точным ударом далеко за пределы поля.

Холла стояла в дверях кареты, закрыв двумя руками рот. Она боялась, что ещё немного, и Джордж на неё кинется и задушит.