Близнецы на вкус и ощупь (СИ)

Скользящий взгляд, как змея, тормошил низы длинных скатертей, белые лосины гоблинов и тапочки эльфов, заползал на юбки и разлитое пятно сока на полу, пока не упёрся в чужую туфельку-лодочку на высоком каблуке, покачиваемую на носке в черных колготках.

— Эй, эй, эльф! Ещё шампанского! — крикнул и щелкнул пальцами Фред, сфокусировав внимание на тонком тельце с логотипом «Мамаша Лулу», перекрывшем обзор на вышеописанный объект.

— Господин, прошу любезно простить, но вы уже употребили норму шампанского на сегодня.

«Дьявол! А я всё так же трезв, как перед матчем по квиддичу».

— О, это же отличная идея, я тоже хочу! Подайте мне сразу всю норму, мсье! — проклёвывался голос Лайзы.

Расстроенный домовик не мог не подчиниться, хотя и понимал подвох. Щелчок, и три бокала игристого засияли перед девушкой. Как только эльф исчез, хаффлпаффка придвинула один из них в сторону Фреда.

— Благодарю, — удивился он щедрости Турпин.

— Всё… для тебя, — ответила она тихо, беря свой. Ей нельзя пить. Но очень надо.

Когда первый бокал опустел, а тем для разговора всё так же не появилось, Фред потянулся ко второму.

— Эй, не трожь! Это мой! — немного окосевшая и обозлившаяся на течение вечера Лайза защищала крупной рукой хрусталь.

Фред посмотрел на неё с новым уровнем презрения, словно та была ему что-то должна, а не сделала и без того лишнее одолжение. Парень попытался встать из-за стола, но, словно сигнальная сирена, хаффлпаффка снова подала голос:

— И куда ты?!

— Отлить! Если тебе так принципиально знать! — огрызнулся он, отталкивая стул. Зал уже качался в легких волнах опьянения.

Мимо разодетых гостей, пытаясь не наступать на домовиков, Фред шёл к дверям мужской уборной, расположенной неподалеку. Сфокусировав взгляд на белом прямоугольнике, он прочитал по очереди две таблички на соседних дверях: «Мужской туалет», «Стеллажи».

Толкнув нужную дверь, Уизли оказался в тёмном предбаннике с несколькими ответвлениями. Выбрав одно наугад, он двинулся внутрь. Большое зеркало, раковина, вшитая в мраморную столешницу, и кресло с большим подголовником находились в небольшой темной комнатке, в дальнем конце которой располагалась очередная дверь непосредственно в туалет. У кресла на маленьком столике лежали старые новостные журналы, но флакончик с ароматизированными палочками был полон и источал модный запах. В углу горел тусклый торшер, но всё помещение светилось неоном от ламп над зеркалом.

Фред подошёл к раковине и в фиолетовом люминисценте разглядел своё лицо. В таком антураже он казался себе сутенёром или наркоманом, каким-то больным ублюдком в общем. Думая об этом, Фред растянул губы, и джокерская белоснежная улыбка жутковато заиграла в ультрафиолете.

Гул зала на мгновение прорвался в комнатку и затих. Легкий цокот зазвучал, приближаясь.

— О жизни думаешь? — на пороге с улыбкой стояла Джемма Фарли, староста Слизерина, упакованная в платье-футляр из бордового атласа.

— Очень тяжело думать, когда партнерша по столу ест твой мозг маленькой ложкой. А ты… пожалуй, лучшее, что я доселе встречал в мужском туалете. Что тут забыла? — парень смотрел на неё через зеркало, не оборачиваясь.

Цок-цок-цок-цок.

Руки, разряженные в кольца с крупными цветными камнями, сцепляются на талии Фреда, а черноволосая голова с вытянутыми залакированными локонами ложится на широкую спину загонщика.

— Можешь сколько угодно кидать колкости, но ты не избежал судьбы, предсказанной тебе в башне старост, да? Поэтому такой нервный. Места себе не находишь, должно быть, — тянет она слова издевательски.

— А как там Ангус?

— Замечательно, — руки вдруг начинают скольжение вверх, к груди, запуская мягкую волну хлопка синей рубашки.

— И почему же ты здесь?

— Мне показалось, что тебе нужна моя помощь… — её пальцы добираются до горла и расстёгивают верхнюю пуговицу. — Разве тебе не хочется немного подышать свежим воздухом?

Фред смотрит на девушку назад, вполоборота, его руки всё так же упираются в столешницу.

— Сама не задохнёшься ли на второй части марафона?

— Ему и половины меня хватит, — вторая пуговица сдаётся.

— Давно всё это затеяла?

— Давно-о-о, — тянет Джемма на выдохе. Её пах прижимается к нему сзади, передавая тепло.

— И почему ты решила, что это сработает? — ухмыляется Фред, снова переводя взгляд на слизеринку в зеркале.

— Потому что сегодня на мне нет белья… — левая рука проворно ныряет с груди под ремень и обхватывает полутвёрдый член, который красноречивее любых слов обличает желания парня. Теплая рука на органе помогает сделать картинку обнажённых лепестков под платьем более объёмной. Там, среди черного пояса от чулок, роза, часто ласкаемая под одеялом собственными пальчиками в фантазиях о друге всех старост, старшем из Уизли, готовится насладиться претворением мечт в реальность.

Фред замирает от касаний в знакомом предвкушении удовольствия. Впервые за этот ужасный вечер пружина внутри него обещает расслабиться.

Правая рука слизеринки расстёгивает ремень и брюки, помогая дать простор, пока левая скользит, слегка сжимая, от основания до самой головки.