Близнецы-тираны (ЛП)

Я думаю, что теперь он по-настоящему ушел. Он не возвращался в нашу квартиру неделями, но теперь он забрал свое дерьмо отсюда. Он не вернется. Интересно, живет ли он сейчас с Джун? Одна только мысль об этом так чертовски бесит, что я стискиваю зубы от злости. С ним она не в безопасности. Я знаю своего брата лучше, чем кто-либо другой, и я знаю, что он может быть опасным. Но сейчас я ничего не могу с этим поделать, я же не могу просто ворваться в наш старый дом и убедить свою сводную сестру не верить ни единому слову из уст моего близнеца.

Джун теперь сама по себе.

Я просто надеюсь, что она достаточно умна, чтобы не поддаться на ложь Паркера.

Глава 20

Джун

Мы с Паркером застряли в доме.

Мы никуда не выходим, даже для того, чтобы пообедать или сходить в кино. Мы просто остаемся внутри, заказываем еду на вынос, играем в видеоигры, притворяясь, что все в порядке, и это наше собственное маленькое убежище среди всего этого безумия. Этим утром я собираюсь и намеренно жду до полудня, когда Паркер с трудом спускается по лестнице и садится за стол с затуманенными глазами.

— Почему ты так нарядилась? — Спрашивает он с набитым ртом.

— Я иду на работу, — говорю я целеустремленно и одариваю его улыбкой, которая намного сильнее моего желания что-то сделать. — Я уже несколько недель не была в офисе. Пришло время.

Паркер просто смотрит на меня, пережевывая еду, и, наконец, откладывает ложку.

— Я бы тоже хотел куда-нибудь съездить.

Его слова удивляют меня.

— Но ты умеешь рисовать, — неуверенно замечаю я.

Паркер всегда был артистичен, и он рисовал столько, сколько я его знаю. Он, довольно скрытен в своем искусстве, но, судя по тому, что я видела, он невероятно талантлив.

— Не хочется. — Он пожимает плечами. Мы сидим в дружеской тишине, когда у меня наступает момент просветления.

— Ты всегда можешь поработать в фирме, — нерешительно говорю я.

Причина, по которой я немного не уверена, заключается в том, что я уже предлагала работу Паркеру и Кейду раньше, и они оба сразу же отказались от меня. Наступает долгое, напряженное молчание, но, наконец, Паркер поднимает на меня взгляд.

— Что делаешь? — Спрашивает он. Я обдумываю свой ответ, но затем у меня появляется еще один момент озарения.

— На самом деле мы проходим через некоторые изменения, — быстро говорю я, пытаясь сменить тему как можно скорее. — Понимаешь, пытаюсь привести компанию в это столетие.

Паркер склоняет голову набок. Так неловко говорить с ним об этом, в конце концов, его отец помог моей маме построить фирму. Но это должно быть сделано. Мы не можем вечно ходить вокруг да около этой темы на цыпочках.

— Мы разрабатываем новый логотип, новый имидж для бренда и все такое, понимаешь? — Объясняю я, и Паркер задумчиво кивает. — Мы определенно могли бы использовать кого-то столь талантливого, как ты, чтобы помочь нам в этом.

Я забываю упомянуть весь наш креативный отдел, и когда глаза Паркера загораются впервые за несколько недель, я знаю, что поступила правильно.

— Конечно. — Он пожимает плечами. — Я мог бы попробовать.

Я жду, пока он соберется, и мы выходим из дома. Вместе.

2 года назад

Всего через несколько недель после моего дня рождения, когда мы садимся за воскресный обед, раздается звонок в дверь. Мы с Паркером в замешательстве смотрим друг на друга, пока мой отчим откашливается и идет открывать дверь. Остальные из нас рассеянно болтают, в то время как я уверена, что все наши мысли все еще заняты моей ужасной вечеринкой по случаю дня рождения.

Я не могу выкинуть лицо своей матери из головы, пощечину, которая последовала за этим, обжигая щеку Кейда. Я съеживаюсь при одной мысли о том, что мой отчим вышвырнул своего собственного сына, я плакала, Паркер утешал меня. Это был настоящий кошмар. Я слышу, как мой отчим бормочет и спорит с кем-то, но затем в столовую входит Кейд, за которым следует его разъяренный отец.

— Тебе здесь не рады, — шипит он, и я краснею.

— Я пришел извиниться, — говорит Кейд, и я, наконец, отваживаюсь посмотреть на него.

Он хорошо выглядит. Лучше, чем несколько недель назад, это точно. Он чисто выбрит, выглядит здоровым, и самое приятное из всех изменений, на его руке не висит очередная девчонка.

— Говори то, что следует. — Вздыхает его отец, но его глаза суровы. — А потом убирайся.

Кейд, Паркер и я вздрагиваем от его резких слов, но, Кейд кивает, подходит ко мне и выдвигает стул рядом со мной. Я смотрю на него сквозь густые ресницы, мое сердце бешено колотится в груди.

— Июньская бабочка… — начинает он, и одно это прозвище сразу же растопляет мое сердце.

Я могла бы слушать, как он бормочет его, весь день напролет … Я трясу головой, чтобы избавиться от этой мысли. Это неправильно. Вместо этого я вопросительно смотрю на него, не говоря ни слова. В любом случае, я не думаю, что смогла бы что-нибудь оттуда вытащить. Внезапно у меня пересохло в горле, и становится все труднее дышать.