Близнецы-тираны (ЛП)

— Я хочу нарисовать тебя, — наконец говорит он, выглядя более оживленным, чем я когда-либо видела его…

— Нарисовать меня, как одну из твоих француженок? — Шучу я, но как только вижу, что он серьезен, моя улыбка тает. — О, — бормочу я.

— Ты не возражаешь? — Повторяет он, и я слышу по его тону, что ему не терпится, чтобы я сказал "нет", я совсем не против, давай сделаем это прямо сейчас. Но по какой-то причине я колеблюсь. Это такая интимная вещь, и это как-то неправильно. Но почему?

Потому что я предаю Кейда.

— Прекрати, думать, — мысленно себе приказываю я и смотрю на своего сводного брата, изображая энтузиазм.

— Конечно, — говорю я, хотя мое сердце колотится в груди, тяжелое от груза обмана. — Давай сделаем это. Прямо сейчас!

И я притворяюсь, что оно того стоит, хотя даже счастье Паркера не может компенсировать пустоту в моем сердце.

— Как долго еще? — Устало стону, и Паркер шикает на меня в ответ.

Я вздыхаю про себя и съеживаюсь, когда перемещаю руку, покалывание в ней становится все труднее и труднее переносить. Когда я согласилась позволить ему нарисовать себя, я думала, что это будет трудно только потому, что мне было неудобно раздеваться. Но это также чертовски раздражает, и каждая часть меня начинает болеть сидя на диване на чердаке, помимо всего этого, здесь ужасно жутко. Свет проникает через солнечное окно, но оно пыльное, старое и почти разваливается. Груз воспоминаний этого места тоже давит на меня тяжелым грузом.

У меня урчит в животе, и я украдкой бросаю взгляд на забытую еду на вынос на полу. Паркер не дал мне ни кусочка, пока не закончил. Я никогда не видела его таким сосредоточенным. Но я замечаю определённый взгляд и что-то ещё в его глазах… Как будто он незнакомец. Как будто я его совсем не знаю.

Я трясу головой, чтобы избавиться от этой мысли.

— Может, ты перестанешь двигаться? — Ворчит он, его мазки на холсте быстрые и злые.

Я беззвучно извиняюсь и сижу так еще час, пока он, наконец, не откладывает палитру и кисть.

— Ты закончил? — Взволнованно спрашиваю я.

Я в спешке встаю с дивана, мой халат распахивается перед ним. Смутившись, я собираю себя в руки, но когда поднимаю взгляд, Паркер смотрит на меня, как на… добычу. Опять этот взгляд. Безумие. Я бросаюсь к мольберту, но он встает перед ним, защищая.

— Ему нужно высохнуть, — объясняет его строгий голос.

— И что? — Я извиваюсь, пытаясь заглянуть ему через плечо, но он мне не позволяет. — Дай мне посмотреть, — умоляю я.

— Нет.

Его ответ окончательный, и я просто смотрю на него в замешательстве, пока он убирает свои вещи, всегда мешая мне увидеть картину. Это так удивительно странно. Я смотрю ему в глаза, и тот странный взгляд, который был у него, когда он рисовал меня, исчез. Он снова просто Паркер, мой милый, чрезмерно заботливый брат.

— Давай есть! — Восклицает он, хватает меня за руку и тянет к лестнице, ведущей вниз, в другой руке он держит пакеты с нашей едой.

Наверное, это было просто отражение света, говорю я себе, чтобы успокоить свои взволнованные нервы.

Мы собираемся напиться.

Я не любитель выпить, и вино быстро ударяет мне в голову, так что примерно через час я катаюсь по полу в гостиной, хохоча во все горло. И Паркер со мной, и хотя он выпил гораздо больше, чем я, он все еще в порядке, умирает от смеха, как и я.

— А потом он сказал: только не в мое дежурство, Мисси! — Мне удается удержаться, прежде чем разразиться приступом хохота, в то время как Паркер ревет от смеха.

Я никогда не думала, что мы сможем веселиться снова вместе, делиться семейными историями, как мы делаем это прямо сейчас. Но как бы все это ни было забавно, я не могу не искать недостающий фрагмент. Другого близнеца. Моего сводного брата, мою запретную любовь.… Кейда.

Я надуваю губы и с грустью смотрю на Паркера. Он снова смотрит мне в глаза, но его взгляд быстро опускается на мои губы. Я вся дрожу. Но прежде чем я успеваю сказать, что я чувствую, губы Паркера прижимаются к моим, и его тело прижимает меня к полу. Он на мне, и он крепко целует меня, напряженность между его ног требует большего, прямо сейчас. Я прибываю в шоке, мой рот приоткрыт, мои глаза сверлят его, но он даже не замечает этого. Он слишком захвачен моментом, стонет напротив моих губ, когда крадет еще поцелуи с моих губ.

Я лежу на полу. Губы Паркера горячие, его язык исследует мой рот.

И я чувствую …

Ничего.

Это такое же безумие. Так же запретно. Так же неправильно.

Они оба мои сводные братья. Но я люблю только одного из них.

Я позволяю Паркеру целовать меня, практически не отвечая, пока ему не надоедает, и он перекатывается на спину рядом со мной, его рука находит мою. Я позволяю ему шептать мне на ухо всякие милые глупости, а сама киваю и улыбаюсь во всех нужных местах. Но внутри я сломлена еще больше, чем когда-либо прежде. Возможно, я позволила Паркеру поцеловать себя… Возможно, я позволила ему прикоснуться ко мне… Но не было ни секунды, ни одного момента, пока мы целовались, чтобы я не хотела, чтобы те руки, которыми он прикасался ко мне, принадлежали его брату.