Близнецы-тираны (ЛП)

— Джун, пожалуйста. — Мы смотрим друг на друга, и мое сердце колотится, пока я подбираю правильные слова. — Я знаю, что ты, должно быть, ненавидишь его прямо сейчас, но он… у него не все хорошо получается. Мы должны защитить его. Помнишь слова отца? Он бы хотел, чтобы мы прикрывали спину Паркера.

Губы Джун сжимаются в тонкую линию. Я могу сказать, что ей это совсем не нравится, но я должен настаивать, хотя бы ради моего отца, уважать его память. И как бы мне ни хотелось убить своего брата за то, что он сделал, я не могу не уважать желания моего отца.

— Неужели он ушел? — Шепчет Джун, и я киваю, сжимая руки в кулаки.

— Я заставил его уйти. Я не думаю, что он когда-нибудь снова побеспокоит нас.

— Хорошо. — Она выглядит такой довольной, когда откидывается на подушку, вздыхая с облегчением. — Я никогда не хочу видеть его снова, Кейд. Никогда.

— Я тоже, — шепчу я.

Это правда, и хотя я думал, что мой брат никогда не сможет полностью оттолкнуть меня, теперь я понимаю, что он зашел слишком далеко. Тьма, которая течет по его венам, взяла верх, и ему нужно время, чтобы подумать. Тем не менее, часть меня, отчаянно нуждается в возвращении Паркера. Я не полноценен без своей второй половины, и потеря его причиняет мне боль.

Но сейчас не время беспокоиться о близнеце. Вместо этого я беру Джун за руку, гадая, знает ли она о ребенке. Она ни разу не спросила об этом, что наводит меня на мысль, что она не знает, о беременности. Наконец я заговариваю:

— Джун, есть кое-что еще. То, что мне сказали врачи.

Ее брови в беспокойстве хмурятся, и она приподнимается на больничной койке.

— В чем дело?

— Ну… — Я не знаю, как сообщить эту новость. Я не силен в деликатных вопросах, поэтому просто выпаливаю это. — Врачи сказали мне, что ты беременна.

— Что? — Ее потрясенное выражение лица говорит мне, что она никак не могла знать об этом. — О боже мой.

— Я просто… я должен спросить, — продолжаю я. — Ребёнок мой?

Она смотрит на меня глазами, полными ярости, и выдёргивает свою руку из моей.

— Как ты можешь спрашивать меня об этом, Кейд?

— Ну, ты сказала мне, что спала с моим братом, — шиплю я, сама мысль об этом выводит меня из себя. — Откуда мне, по-твоему, знать?

— Это была ложь, — шепчет Джун. — Глупая ложь, чтобы заставить тебя ревновать.

— Так… — Я тяжело сглатываю. — Мой?

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Конечно, он твой.

Мне блядь становится чертовски трудно сдерживать ухмылку, и Джун начинает смеяться надо мной. Я присоединяюсь к ней. Это первая хорошая новость, которую я получил за последние гребаные месяцы.

— Я собираюсь стать отцом? — Спрашиваю я дальше, недоверчиво качая головой. — Ты, блядь, серьезно?

— Возможно, нам придется следить за твоим ртом. — Джун хихикает. — Ребенок всё слышит… Знаешь, я не хочу, чтобы его первым словом было "блядь".

— Этого не случится. — Я громко смеюсь. — Это будет Июньская бабочка. Я позабочусь об этом.

Мы смотрим друг другу в глаза. На мгновение мне почти удается забыть о беспорядке, в который нас втянул Паркер. На мгновение все становится нормальным, и мы просто обычная пара, которая узнала, что ждет своего первенца. Это может быть всего лишь мгновение, но я знаю, что это обещание счастья на всю жизнь.

2 недели спустя

Время пребывания Джун в больнице длится от нескольких дней до двух полных недель. Они настаивают на том, чтобы держать ее там до полного выздоровления, и, наконец, через две недели после инцидента с гробницей она получает справку о состоянии здоровья, и нам разрешается уехать.

Я мудро использовал время, пока ее не было. Я потратил каждую минуту своего времени, когда не был с Джун в больнице, на то, чтобы подготовить сюрприз, который ждет ее, когда мы вернемся в наш семейный дом. Несмотря на то, что я истратил все свои сбережения, то немногое, что у меня было, мне так не терпится показать ей, и я продолжаю ухмыляться на обратном пути, как дурак.

— Чему ты улыбаешься? — Спрашивает Джун, дергая меня за руку.

— Ты достаточно скоро увидишь.

Я улыбаюсь ей, как только мы останавливаемся перед домом. Я выбегаю из машины, открывая для нее дверь раньше, чем это может сделать водитель. Я помогаю ей войти в дом, хотя она настаивает, что достаточно сильна, чтобы сделать это самостоятельно. Но я вижу, что она все еще измучена. Беременность начинает сказываться на ней, и она извиняется, отправляясь вздремнуть, пока я готовлю ее сюрприз. К тому времени, как она просыпается, я жду внизу, и все уже готово. Джун зевает, спускаясь по лестнице потягиваясь.

— Мне это действительно было нужно, — бормочет она. — Я была измотана.

— Хорошо, что ты немного отдохнула, — говорю я ей. — Что-то подсказывает мне, что твоя ночь станет намного интереснее.

— Неужели это так? — Она смеется. — Что ты запланировал? Мы идем куда-нибудь ужинать?

— Нет, мы кое-что сделаем прямо здесь. — Я беру ее за руку и направляюсь к французским дверям, которые ведут в обширный сад за домом. — Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.