Близость

– Нет, – снова возразила я. – Да и потом, как вообще можно сбежать из Миллбанка, где в каждом коридоре ворота с замками, надзиратели и караульные? – Я взглянула на деревянную дверь, на забранное железной решеткой окно. – Вам понадобились бы ключи… и еще много всего разного. И что бы вы стали делать, даже если бы сумели сбежать? Куда направились бы?

Селина по-прежнему пристально смотрела на меня. Глаза ее по-прежнему казались очень темными.

– Ключи мне не нужны, пока у меня есть помощь духов, – сказала она. – А направилась бы я к вам, Аврора. И мы бы вместе уехали.

Прямо так и сказала. Прямо вот так.

На сей раз я не рассмеялась. Я спросила, неужели она думает, что я с ней уехала бы.

Ей кажется, я вряд ли отказалась бы.

Неужели она думает, что я смогла бы оставить…

Оставить – что? Оставить – кого?

Свою мать. Хелен и Стивена, Джорджи и будущих детей. Могилу отца. Читательский билет в библиотеку Британского музея…

– …Да всю свою жизнь, – закончила я.

– Я дала бы вам жизнь лучше, – сказала Селина.

– Но на какие средства мы жили бы?

– У нас были бы ваши деньги.

– Это деньги моей матери.

– У вас должны быть свои деньги. Вы могли бы продать какие-нибудь вещи…

– Какая глупость! – вскричала я. – Нет, даже хуже: идиотизм, безумие! Разве смогли бы мы жить вместе, одни? Куда бы мы поехали?

Еще не договорив, я увидела глаза Селины и поняла.

– Вы только представьте! – сказала она. – Только вообразите нашу жизнь там, где всегда солнце! Подумайте обо всех чудесных городах, в которых вы мечтали побывать: Реджо, Парма, Милан, Венеция… Мы смогли бы жить в любом из них. Мы были бы свободны!

Я неподвижно смотрела на нее. За дверью послышались шаги миссис Притти – хруст песка под ее башмаками.

– Мы сошли с ума, Селина, – прошептала я. – Сбежать из Миллбанка! Это невозможно. Вас сразу же схватят.

– Я буду под надежной охраной друзей-духов, – ответила она.

– Нет, в такое нельзя поверить! – воскликнула я.

– Почему нет? Вспомните подарки, которые я вам присылала. Почему бы мне и себя не прислать подобным же образом?

– Нет, такое невозможно, – упорствовала я. – В противном случае вы сбежали бы еще год назад.

Она сказала, что просто ждала меня: ей нужна была я, чтобы соединиться со мной.

– А если вы мне откажете, – продолжала она, – или если вам запретят посещать меня, что вы станете тогда делать? Так и будете до скончания дней завидовать вашей сестре? Так навсегда и останетесь узницей в вашей собственной темной камере?

Перед моим мысленным взором вновь возникла тоскливая картина: я, в грязно-коричневом платье, сижу подле брюзгливой престарелой матери, которая недовольно ворчит, когда я читаю слишком тихо или слишком быстро.

– Но полиция непременно нас разыщет, – сказала я. – И арестует.

– Если мы покинем Англию, нас арестовать не смогут.

– Побег наделает много шума в прессе. Все будут меня узнавать. Светское общество нас отвергнет!

– Когда это вы дорожили своей принадлежностью к подобному обществу? Какая вам разница, что там о вас подумают? Мы найдем место вдали от всего этого. Найдем место, предназначенное нам свыше. И я займусь делом, для которого создана. – Селина потрясла головой. – Всю свою жизнь, из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год, я считала, что все знаю и понимаю. Но я ничегошеньки не знала. Мне казалось, я вижу свет, но глаза мои все время были закрыты! Каждая несчастная женщина, приходившая ко мне, касавшаяся моей руки, забиравшая частицу моей души… каждая из них была лишь тенью, Аврора, вашей тенью! Я просто искала вас – а вы искали меня, свою половинку. И если сейчас вы допустите, чтобы нас разлучили, наверное, мы обе умрем!

Моя половинка. Знала ли я это раньше? Селина уверена, что знала.

– Вы сразу догадались, сразу почувствовали, – сказала она. – Думаю, даже прежде, чем я! Думаю, вы все поняли в первый же раз, как меня увидели.

Я вспомнила, как зачарованно смотрела на Селину, сидящую в светлой камере, с повернутым к солнцу лицом, с фиалкой в руках… Неужели и правда я сразу почувствовала в ней родную душу, как она утверждает?

Я прижала руку к губам и прошептала:

– Не знаю… не знаю, право.