Блог Бабы Яги. Темная сторона

Обед из морепродуктов поражал своей изысканностью и разнообразием. На столах десяток видов рыб, столько же вариантов приготовления, сладкое горками на блюдцах, фрукты для меня и директора, кувшины с молоком и лимонад. Кроме нас в столовой никого не было. На стол накрыли работники всё в той же синей униформе и скрылись из виду. Ворлиан противно шкрябал по тарелке ножом и вилкой и очень быстро ел, как будто торопился, коты-учителя степенно подцепляли когтями кусочки еды и ели с лап. Я хотела сказать Тихону, чтобы присоединялся, но вовремя прикусила язык. Степень нашего сотрудничества не стоит афишировать, к тому же он нарушает все свои уставы, кто знает, что может случиться. В политике ООО «Лукоморье» я пока совсем не разбираюсь, но то, что уже видела, совсем к лояльности не располагает. Я положила на салфетку пирожные для летописца — заберу в комнату. Бальтазар покосился одним глазом на мои манипуляции и, чавкая, спросил:— А мошно поззе нам ишо принефти? Яу мнофо ем.

И подвинул к себе новую порцию рыбы.— Конечно, — ответил директор. — Не переживай, голодным спать не ляжешь.— Ворлиан, а что можете сказать по поводу новой жизни Бальтазара? Пропали ли «достижения» прошлой, например, неспособность иметь детей? — озадачила я директора. — И он больше не моргает так странно, ну, вы знаете, — поочерёдно.

Ворлиан вытер губы салфеткой, раздумывая, учителя навострили уши.— Надо проверить, — и без предупреждения выдернул с кошачьего бока клок шерсти.— Ау-у-у! — взвыл мой компаньон, Сотня хмыкнул в усы и подмигнул другим учителям, Обжора хихикнул. Не могу понять, что это он такой толстый, — по сравнению с другими очень мало ест. Конечно, хорошего кота должно быть много — это аксиома.

***

Пока директор с учителями колдовали над кошачьей шерстью где-то в лаборатории, мы отдыхали. Бальтазар пытался подбить друга на какие-то тренировки, впрочем, не очень активно:— Может, пойдём разомнёмся?— Я уже, — лениво ответил Обжора, слегка приоткрыв один глаз.— Ты лежишь брюхом кверху!— Это йога. Поза называется «дрыхасана», попробуй.

Бальтазар йогу практиковать сейчас не желал, так что мы вдвоём направились осматривать окрестности.— Тут есть старое кладбище. Тебе должно понравиться!— С чего это вдруг? — удивилась я, планируя в ступе следом за котом. — Я как-то не люблю кладбища.— Да? Странно дляу проводника душ.

Окружающая обстановка совершенно не располагала к подобной теме: солнце светит, птицы поют, кузнечики стрекочут, бабочки порхают, толстый мохнатый шмель на полной скорости врезался мне в лоб.

Кладбище случилось как-то неожиданно. Вот было поле, а вот я понимаю, что под ступой остатки надгробий и чем дальше, тем больше. Никакой ограды, обозначающей границы территории, и в помине не было, какой-либо симметрии и порядка также не наблюдалось. Захоронения располагались хаотично. Я сбавила скорость, кот тоже угомонился и тихонько ступал своими лапищами по зелёной сочной траве. Чтобы разобрать хоть чьи-то имена, надо потрудиться — на выщербленных ветрами и дождями камнях едва ли заметны какие-то надписи, да и те скрыты мхом. Относительно ровная земля разбавлялась какими-то холмами неправильной формы. Ключ-от-всех-миров похолодел и потяжелел, тянул склониться, будто камень на шее.

Кое-где торчали одиночные деревья, похожие на выживших в неком катаклизме. Почти мёртвые, со скудными листьями, отвалившейся местами корой и горбами-наростами на стволах. На ветвях, ссутулившись, притаились вороны. Здесь не порхали бабочки, не стрекотали кузнечики и даже вороньё не каркало. Тишина. Заросшие холмы оказались при ближайшем рассмотрении провалившимися склепами.— В них летучие мыши спят, — тихо сказал Бальтазар. — Здесь их и отлавливают для нужд Академии иногда.

Не будем тревожить их сон.— Здесь покоятсяу колдуны и чародеи, чьи имена уже забыты.— А что за место было раньше эта территория, весь этот лукоморский тупик? — я говорила тихо, но в мёртвом покое старого кладбища даже тихий шёпот казался вульгарным.— Никто не помнит, был ли раньше в этом месте город или они находили последний приют, с тех пор не осталось ни одной живой души, что могла бы рассказать.