Блог Бабы Яги. Темная сторона

Корпорация вняла требованиям, но в своём извращённом понимании: они завалили меня работой по самую маковку. Вспомнили, что наняли аниматором, и вот в графике по два мероприятия в день уже пять дней подряд. Я понимаю, что сама им эту идею подкинула, теперь валюсь с ног от усталости, и просто некогда заниматься другими делами. Послезавтра начинается учёба, если верить календарю, а мне совсем не хочется возвращаться в универ. Кажется, что я из него выросла, пока мир спасала, или постарела. Хочется в избушку, готовить по рецептам Ядвиги, дышать лесным воздухом, слушать себя, ворчание кота на задержку ужина, чтобы друзья забежали на чай. Заняться своими поисками. – Джьянина? – Я не сплю. – Пока что. Маркус подбирает меня вечерами и везёт домой. Сам вызвался. Кажется, это он так пытается контролировать. Розовых очков у меня нет – хотя странно, разбивать их было некому, – так что я довольно настороженно к нему отношусь и продолжаю скрывать многие вещи. Он не знает о летописце рядом, возвращении Казимира, проблемах с начальством. Лишние разговоры ни к чему. Маркус не ориентируется в городе, ругается на других водителей и навигатор, путь занимает много времени, и я просто отдыхаю, иногда дремлю. Наше общение он, вероятно, не так представлял, но я предупреждала о своей занятости. Сегодня Маркус рассказал, что снял помещение для тату-салона и заказал оборудование. Начинать жизнь и карьеру в другой стране его нисколько не смутило. Говорит, что для его клиентов расстояния не помеха, напротив – планета маловата. – Ты очень устала, нельзя отдохнуть? – он напряжённо смотрит в зеркала, как обычно, старается не проворонить очередного лихача, бережёт новую машину. – Нельзя не исполнять обязанности, Маркус. У меня контракт. Я ждала, что снова явятся молодчики в камуфляже и напомнят про неубиенного Кощея, но никто не приходил, не звонил и не угрожал. Сплошная работа. Даже выкрасть головешку из Казимирова шкафа не пытались. Неужели никто не знает, где мы его припрятали? Он вроде как вещь, которая всем нужна, но и не сильно нужна, если подумать. Провёл многие годы традиционно для своей роли – пленником, лишён всего, кроме необъятного гонора, но теоретически ценен. Неисповедимы пути корпорации. Я всё-таки проворонила момент дрёмы, тело стало невесомым, в реальности остался крохотный уголок сознания. Я слышала, как Маркус снова что-то говорил, но не воспринимала его. Вот и вчера я понимала, что сплю, но никак не могла очнуться. Вновь переживала встречу с Добрыней, наш разговор про голову Кощея. Богатырь, как на повторе, хмурился, снова спрашивал, что я собираюсь делать, а я снова рассказывала, что мне бы хотелось извлечь из него пользу и вообще он что-то знает про то старое кладбище, где меня пытались выпить досуха и пеняли на мою излишнюю живучесть, говорили: «неправильная». – Я бы дальней дорогой обходил погост и избавил мир от этого гада, если хочешь знать мое мнение, Яга, – сказал Добрыня. – А ты снова в пекло лезешь. Вряд ли кто-то придёт за тобой сам, это ты к покойникам пожаловала, а оттуда никто не попросится в гости. – Может, и придёт, – загадочно буркнул тогда кот. А потом дома рассказал про упыря с того самого кладбища, как ловили нежить во время учёбы в Академии. Хвастался бесценным опытом и секретным оружием – перцем. Звучало смешно. Но кот не смеялся. Я только укрепилась в своём желании разобраться с непонятным явлением. Маркус резко затормозил, я проснулась от рывка. Ожидала увидеть свой дом, услышать привычные крики малышни на детской площадке, а оказалась на территории с гаражами, ЛЭП и полным запустением. В довесок уже стемнело, так что весь прекрасный пейзаж я рассмотрела в свете фар. Металлические опоры для проводов, кусты, ржавые старые гаражи. Так себе вид, не Доминикана на закате. – Куда ты меня завёз, Маркус? – Выгуливать твою тьму, малышка. Знаю, ты устала, но это и к лучшему – меньше самоконтроля. Захотелось жахнуть его молнией. Я плохо держу себя в руках при таких нагрузках и с недостатком сна. Непроизвольно скрипнула зубами от досады. – Да, Джьянина, разозлись, хватит уже фонарём работать, – хмыкнул Маркус, вышел из машины и щёлкнул зажигалкой. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Вас когда-нибудь брали на слабо? Помните это чувство: зажатость, желание отказаться, а на лице вся бравада мира? Ну, должна быть, а по факту как получится. – Не самое лучшее место для испытаний, – буркнула я. Не люблю ходить под линиями электропередач, провода гудят как разъярённый улей, того и гляди жалить начнут. Мне бы в голову не пришло тренировать силы в таком месте. – Я могу оставить без света целый район. – Ты слишком много думаешь о других. – Это помогло мне выиграть сражение. Думать не только о себе бывает полезно для мира. – И что это дало тебе? – Горечь потерь в основном. – И ты всё равно продолжаешь. – Да, я такая. – Дура? Ветер швырнул в колдуна сор, пожухлые позапрошлогодние скелетики листьев, пыль. Затушил сигарету. Гул проводов смешался с ропотом голосов, и я не стала бороться. Этот колдун слишком много о себе возомнил! *** – Давай, чего ты ждёшь? Он хочет, так сделай ему больно! – Вы же из магического солнца, должны быть светлыми, а вы как подделка. – Сама ты подделка, недояга, не костяная нога! Силы воинов прошлого даны тебе, приручи нас, используй, – переговорщик засопел как будто обиженно. – Нельзя быть воином и не запачкать кровью одежд. И века гореть нельзя, рано или поздно станешь углём. *** Маркус снова открыл рот, видимо, для очередной порции гадостей, но я не дала продолжить: порыв ветра забил ему в глотку все слова, что собирался сказать. Он отшатнулся. Назвать меня дурой оказалось недостаточно для вспышки неконтролируемого гнева. Я пристально смотрела на колдуна, понимала, что он провоцирует меня на нечто из ряда вон, к чему я не готова в условиях города и отсутствия врагов. Он отбросил окурок и насмешливо раскрыл объятия: – Не стоит недооценивать привлекательность темноты. Даже самая чистая сердцем тянется к ней, во тьме страсть гуще. – Страсть воительницы может оказаться разрушительной, – мои губы против воли растянулись в улыбке, я не шагнула к нему, нет… Он шагнул ко мне, влекомый ветром. Паучьи глаза блестели в свете фар, он не боялся, так и продолжал держать объятия раскрытыми. Во мне проснулся азарт, захотелось увидеть в этом нахале испуг. Кулаки сжались, кончики пальцев покалывало, вокруг поднималась пыльная буря, а над нами прокатился раскат грома. Маркус через силу поднял голову к небу и улыбнулся. Кто из нас дурак? Ближайшая вышка плюнула искрами, коротнуло где-то наверху. Маленький персональный звездопад в честь тёмной парочки. Голоса ликовали, но не пытались меня затопить, скорее ждали триумфального выхода из заточения. Колдун неумолимо сокращал расстояние, не беспокоясь о своей безопасности. Удовлетворение затапливало, мощь пьянила: стоило чуть больше захотеть, выдохнуть из себя радость свободы в одном довольном «ах!», и аварии не избежать. Вышки рухнут, упругие змеи-провода оборвутся, рассыпая искры, часть города скроется во мраке, как я. Врождённая ответственность не давала спустить свору гончих молний и посмотреть на это шоу. Я балансировала на краю пропасти, сцепившись взглядом с колдуном. Давным-давно я боялась тыкать пальцем в людей и нелюдей – они летели кубарем, – теперь мне захотелось обратного эффекта, и я поманила его к себе. Маркуса дёрнуло, будто невидимый великан встряхнул его за грудки и рывком придвинул ещё ближе, почти столкнув нас нос к носу. Ветер кружил, поднимая камни, закручивая воронку смерча, мелкий сор противно ударялся о машину, царапая краску. Была новая машина, стала – видавшая виды, но это не мои проблемы. Чёрные радужки, чёрные склеры, чёрные силы… Как будто городская страшилка. Я могу стать страшилкой. «Тебя будут бояться, твои силы велики и необузданны», – шептал переговорщик. – Джьянина, – прочла я по губам Маркуса. Смерч укутал нас, скрыл от посторонних, как соприкоснулись губы, как сомкнулось объятие. Это было не похоже на первый раз в аэропорту: быстро, дерзко и без обязательств. Поцелуй колдуна ставил печать, раскалённое клеймо, но рассудок остался холодным – я не закрыла глаз, отдаваясь эмоциям. Собственное тело казалось хрупким, тесным, силы распирали изнутри, раздвигая рёбра, просились на свободу: больше пространства, длинней поводок, загнать бы добычу и радостно выть. Колдун пил этот неизданный вой с моих губ, жадно, требовательно, как деликатес. Его сильные руки сжимали стальными обручами в клетку, в ловушку. Казалось, ещё мгновение, и я взлечу огромной птицей Рок, накрою крыльями половину неба, смерчи от моих крыльев сметут с земли всё живое, и… В общем гомоне ликования послышалось пение. Древний мотив без слов, спокойный, как колыбельная, нежный, несущий свет. Будто бы в противовес капкану Маркуса, меня обняли изнутри, баюкая мою тьму, разгоняя её до состояния сумерек, успокаивая движение. Баю-бай. Я оттолкнула колдуна. Усмирила ветер, он застелился под ногами и пропал. Маркус тяжело дышал, у меня даже не сбился пульс. – Какая мощь! Покажи мне больше. – Не время, не место, – я могла собой гордиться, так твёрдо прозвучал ответ. – Хорошо, я найду место, где ты сможешь не думать о людях, – хищная улыбка скользнула по его губам и пропала. – Продолжим тренировки. Тихий напев в голове разогнал остатки голосов, они вновь скрылись в лабиринтах разума, за углами, но я чувствовала их минутное удовлетворение. Выгул внутренних демонов вполне удался. Маркус задумчиво обошел машину, поцокал языком, но молча достал тряпку и смахнул пыль со стёкол и зеркал. – Я отвезу тебя домой. – Разумеется. А ещё раз назовёшь меня дурой, я покажу тебе Лукоморье со своего частокола. Устанешь любоваться. Он примирительно вскинул руки и подмигнул. *** Колдун грозился навести порчу на водителя прямо возле моего подъезда. – Не надо раздавать порчу направо и налево. Мне потом жить рядом с этим человеком-соседом, – это были первые слова после продолжительного молчания. Мы ехали под тихое радио с классической музыкой, я смотрела на ночной город и ощущала негу сродни сытости. Такое мирное чувство, что хотелось уснуть и до самого утра. – Ты такая строгая! Это пикантно, – хмыкнул Маркус и вышел, чтобы открыть мне дверь. Спасённый от порчи сосед прошёл мимо, ни о чём не подозревая, с кем-то ругаясь по телефону. Вот так мы и живём, не знаем, не замечаем сверхъестественных опасностей. Хотя я знаю людей, верящих в… иное, но, думается мне, на них наживаются шарлатаны. – Через несколько дней продолжим, – Маркус внимательно смотрел своими чёрными блестящими глазами. Моя темнота заурчала, живо откликаясь на планы по высвобождению. – Почему у тебя такие глаза? Родился с ними? – смена темы показалась неплохой идеей. – Да. Я потомственный колдун. – Ты хоть человек? – Человечность – понятие относительное, – философски изрёк Маркус и погладил меня по голове. – Вот, например, я по-человечески восхищаюсь твоими волосами. Распусти их. Я перехватила его руку, но промолчала. Сил отчитывать его за наглость не было. Он благоразумно не настаивал. Я всё ещё не приглашала его в гости, и мы простились у подъезда. *** Дома царил полумрак, только тусклый свет из незашторенных окон слегка обрисовывал мебель. Кажется, все спали, я по привычке чуть придержала дверь для невидимого летописца, тихонько щёлкнула замком. Нападение кота стало неожиданностью. Только наклонилась босоножки расстегнуть, как с дивана раздался дикий мяв вперемешку с шипением и утробным урчанием. Пять килограмм ярости с горящими глазищами в секунду оказались рядом, я недолго думая огрела его сумочкой и удивительно быстро нащупала выключатель. – Ты сдурел?! Бальтазар со вздыбленной вдоль спины шерстью и открытой пастью замер, скребнув когтями по полу. – Ягуся? – А кто, по-твоему? – Не признал спросонья, запах чужой. Это точно ты? Чем докажешь? – Ты был кучерявым, но не знаешь почему. – Этого никто не знал. И правда ты. – Он обнюхал меня недоверчиво заглянул в глаза. – Но запах сильно изменился. Что случилось? – Тили-тесто, жених и невеста, – пискнул Супчик, приземляясь мне на голову. – А-а-а, – досадливо протянул кот и встряхнулся, укладывая шерсть. – Вот ты где была, пока я с голоду умираю. Он снова принюхался, кивнул будто сам себе и поплёлся обратно. Вот те раз. – Ну чего ты? Я сегодня молодец! Контролировала свои силы, отпустила и ничего не разрушила. – Молодец, – вздохнул кот вполне искренне. – Давайте поужинаем. В ответ заурчал мой желудок, и сытая нега после вечернего аттракциона как по заказу сменилась лютым голодом. Досада на меланхоличную реакцию кота пропала под другими заботами. – Тихон, а у старого Кощея ведь есть летописец? Следит ведь за ним, и корпорация знает, где мы его держим, – эта смутная мысль приходила и ускользала уже довольно давно, и вот я смогла её поймать прямо за ужином. – Нет, Яга, не знает. Его списали, – немного напряжённо ответил мой соглядатай и вздохнул. – В каком смысле списали? – Он не справился с работой, расслабился и пропустил уход Кощея в преисподнюю. В итоге не смог последовать за подопечным, остался в Лукоморье. Его за это… разжаловали. – Как это, не томи, – кот облизнул сметану с носа. Тихон с сожалением отложил булочку с корицей и как-то сник. – Данная провинность не остаётся без последствий. Он обратился в камень и остался в закрытом подвале нашего подразделения на веки вечные. Напоминание всем летописцам о долге. – Он один такой, что ли? – удивилась я. – Нет, есть ещё несколько из более старых времён. Когда вы в Лукоморье первый раз отправились, меня потом тоже на ковёр вызвали. Лучше не собирать штрафы. – Я постараюсь не доводить тебя до этого, – твёрдо пообещала я. Другого такого летописца мне вряд ли выделят. Да и привязалась я к нему. После ужина кот сыто отвалился, свернувшись клубочком, даже не поговорил со мной. Ревнует, что ли, к колдуну? Мне не спалось. Я ушла в избу, спугнув по пути приживалу-лобстера, достала записи Ядвиги и в сотый раз побежала глазами по строчкам. Скучаю, и некому дать совет. Летописец. Заметка № 4 Яга играет с огнём. Заморский колдун непрост и имеет свои планы. Меня настораживает его желание посетить Лукоморье, хоть это и невозможно. Смутная тревога растёт при каждой встрече с ним. Он оплетает Ягу паутиной обходительности, новизны, она или не хочет этого замечать, или надеется его перехитрить и, ничего не дав взамен, получить помощь. Я пока не разобрался, буду следить за ситуацией. Сейчас мне нечего сказать. Признаюсь, что её успехи меня радуют: она смогла показать силу и не впасть в буйство. Я искренне надеюсь, что нам больше никогда не придётся воевать и для самообороны не потребуется большего, но я также не считаю, что она должна остановиться на достигнутом. Я сильно изменился за считанные месяцы рядом с героями сказочного мира, меня терзают противоречивые чувства и постоянное желание помочь. Это рискованно, но безликого летописца обычно не замечают и можно что-нибудь выведать. Раздобыть бы информацию, нужную Яге, тогда опасный подарок можно спокойно захоронить в реке Смородине и сбросить груз с плеч.