Блог Бабы Яги. Темная сторона

– А можно мне один сон с объяснениями, чтоб вот сесть и поговорить, основательно так, знаешь, монументально. Разложить всё по полочкам, не ждать следующих подсказок? Я так зачастила в сновидения-переговорные, что узнаю их с первых нот. Вернее – с первых бабочек. Уснула на записях Ядвиги, иначе не объяснить, как оказалась на окраине какой-то деревни, возле спуска к небольшой, но бурной реке. Весёлые струи прыгали через камни, по ту сторону непролазный лес, но не тёмный, страшный, а обычный, густой и вполне понятный; пригревало солнце, стрекотали кузнечики, вдали мычала корова. Девушка с длинными косами стояла спиной ко мне, и вся её поза, напряжение плеч зеркалили моё состояние. Мы снова встречаемся в странных мирах и ведём такие же странные разговоры. Только в этот раз я готова назвать её по имени. – Ты все свои страхи развернула? – спросила она не оборачиваясь. – Несколько. Вот недавно с Тохой разобралась, – я уселась на траву и зажмурилась, подставляя солнцу лицо и принимая заигрывания лёгкого ветерка. – Ты продолжишь? – Конечно. Она глубоко вздохнула и обернулась. Стайка снежинок закружилась вокруг неё в дивном танце, закрывая вуалью таинственности. Прозрачные голубоватые крылышки почти невидимы глазу, но кристаллики светящейся пыльцы с них летят, искрятся в воздухе, как в морозное солнечное утро. Она подошла ближе, села рядом. Её постоянные спутницы упорхнули чуть в сторону, продолжая свой завораживающий балет. Лицо девушки слегка дрожало, сквозь кожу проступали другие черты. До боли знакомые. – Я надеялась, что моего дара достанет для равновесия, но я ошибалась, – она грустно улыбнулась и впервые позволила мне сосредоточиться на её облике, посмотреть в родные глаза. – Твой путь тяжелее, неведом никому, кроме, пожалуй, Ялии. – Я мечтаю о встрече, у меня много вопросов к ней, но никто не знает, где она. Даже Ворлиан. А ведь он сам мне про неё рассказал. Про неё и всю вашу честную компанию великих стратегов. – Ты спрашивала беса? – Не помню, – честно ответила я, воздерживаясь от звонкого хлопка по лбу. Вот балда, Ворлиан же перечислил имена, значит, они знакомы. С другой стороны, нам было некогда. Сначала бесов били, потом Каза ждали с подземных курортов, а он беспокойный подарочек привёз. И всё как-то завертелось, таинственная особа не смогла удержать моё внимание. – Они… довольно близки, – усмешка скользнула по ее губам. – Но и он может не знать. Есть способ призвать провидицу, и, скорее всего, она уже знает, что ты так сделаешь. – Какой же? – Намёк на связь беса и провидицы меня не удивил, ну, может, чуточку. Даже Маркус мне открытым текстом говорил о репутации мастера, хотя я не встречала его вместе с девушкой, всё время один. О личной жизни Казимира я ничегошеньки не знаю, кроме аромата чужих духов в его квартире. – Запоминай. «Ветер пыль метёт, мою грозу несёт. Отнеси, ветер, к Ялии мои слова. Ялия, неведомо чья дочь, где бы ни хаживала, своё тело ни нашивала, а душу ко мне, Яге, принесёшь». Запомнила? – Да. – Повтори. Я послушно повторила несколько раз. – Нужно взлететь как можно выше, поймать ночной ветер и прошептать трижды. – Крыша подойдёт? Я не могу по городу летать, слишком много свидетелей. – Высоко? – Двадцать два этажа. – Сгодится. Она не жалует сказочный мир, так что лови её в своём. – Серьёзное дело. – Хочешь ответов? Так надо. Она отвернулась и протянула руку к своим бабочкам, они сбились в шарик, плотный сверкающий снежок на ладони. – Почему ты такая? – спросила я. – Молодая? Ну, не вечность я была привратницей, и детство было, и молодость. – Думала, ты насовсем ушла. – Ушла. Я – эхо, перешедшее к тебе с моим даром, ракушки на днище корабля, прилипала-приживала. Такая же, как остальные, – она повела плечом, тряхнула косами, словно стряхивая с себя печаль, и улыбнулась. Нет, ты отличаешься от других. Подруга. – С колдуном держи ухо востро, – добавила она. – Вижу, что он нужен тебе, будет полезен, однако многое скрыто, и тревожно от этого. Используй на благо, что он предложит, сама остерегайся быть использованной. – Да, он настойчиво просит показать ему Лукоморье. – В этом и есть его корысть. Мы не знаем, что за тайны он хочет выведать, не иди на поводу. – Хорошо. Мы ещё увидимся, Ядвига? – Если пожелаешь. И помощника своего чаще к делу пристраивай, лодырь он, хоть и смышлёный. Она пропала не прощаясь, а рядом со мной осталась лежать простенькая тряпичная кукла без лица. Я снова упускаю что-то важное... Протянула руку взять, но проснулась от собственного шёпота: «...а душу ко мне, Яге, принесёшь», – резко подняла голову и встретилась взглядом с Супчиком. – Изя. Не говори, – пискнул мыш. Нет, конечно, нет, я не потревожу его покой рассказами про эхо хозяйки. Я вышла на крыльцо посмотреть на начало нового дня: лёгкий туман исчезал под рассветными лучами, в лесу запели птицы, небо чистое. Убежище – моя лакмусовая бумажка – показало, что всё хорошо. *** В голову закрадывались мысли взять академический отпуск, но родителей это насторожит, а шило в мешке не утаишь. Я пролистнула конспекты, разложила стопочками новую канцелярию, вспомнила, для чего вообще подалась на психологию и социальную педагогику. Мне хотелось помогать всем. Я с детства такая: кормить бездомных животных, работать в приюте, смотреть на людей и понимать, что мы порой не видим беды под носом. Где можно предотвратить, подставить плечо, там не хватает этих самых плеч. Сколько себя помню, хотела работать в школе, всё время примеряла на себя роль проводника для детей. А провожаю души. Хотела что-то делать, просто для понимания, что сделала всё от меня зависящее и мир станет чуточку лучше, если я достучусь хотя бы до озлобленного подростка. И не могу совладать с гораздо более разрушительной силой – моей силой. Я не люблю рассказывать о себе, вы могли заметить, всё о других пишу. Хотелось бы мне знать, как выгляжу их глазами. Думать о себе можно много, но вдруг я ничуть не лучше сорвавшейся с цепи богатырши? В своём глазу бревна не видно. – Чего кислая такая, мыр? На себя бы лучше посмотрел. Проснулся в полдень, морда помятая, глаза ещё не продрал толком. Запрыгнул на стол, плюхнулся прямо на стопку новеньких блокнотов: – Купи себе сапоги, зима близко. И захихикал. Шутник. Вот начну пропадать на учёбе, посмотрю, как запоёт в четырёх стенах. – И что мне с ними сделать? Приложить ко лбу против головной боли? – Ну, яу читал, что шопинг помогает. А ты любишь обувь покупать. – Может, и тебе купим? Я тут видела в зоомагазине для мелких пород собак. Кот презрительно скривился. – Что там Маркус? Помогать будет или заморочил тебе голову своими обещаниями и… чем вы там ещё занимаетесь? – Кстати о помощи, язва ты моя, я тут сон видела. Кот внимал, щурился сперва недоверчиво, потом ухмылялся. – Не оставила она тебяу совсем без поддержки. Прекрасные новости. Хорошая Яга, правильная. Всем бы такую Ягу в помощники, – трещал кот без пауз. – Яу тут вспомнил один подслушанный во время учёбы разговор, якобы многие века назад сказочные измерения разных народов иногда пересекались. Может, Маркуса предки где-то в наших краях ходят. Ну или лежат в сырой земле того пресловутого кладбища. – Ты бы почаще вспоминал что-то полезное, – буркнула я, откладывая эту новость на «подумать за ужином». Сегодня первое сентября, воскресенье. Не люблю, когда начало учёбы выпадает на выходной. Весь день такое чувство, что прогуливаешь. Корпорация слегка ослабила хватку – работы аниматором не было, и мы отправились в Лукоморье навестить друзей. Везу богатырше подарки: канцелярию, тетради и детские сказки – антикварное издание. Язык в нём старый, буквы примерно как в сказочном мире, выложила за книгу половину своей зарплаты. Надеюсь найти ей учителя, пусть развивает не только воинские умения. *** В Косые Ложки пускать нас не хотели. Высокий забор из толстых брёвен уже не такой мрачный – его побелили. Какой контраст с мрачным жилищем Кощея в Нави. Но массивные ворота из грубо обтёсанных досок не скрыть краской. Всё закрыто: и ворота для въезда телег, и небольшая дверца для пеших путников. Как в первый раз. Лучники не дремали – взяли на прицел. Удивительно, но толпы праздно шатающихся людей испарились, столпотворения не было, вообще никого, кроме нас, не было. Дверца открылась, вышел – как его назвать – привратник? вратарь? В общем, главный по воротам. С виду бывалый воин, лицо обветренное, с глубокими морщинами у рта, руки мозолистые, глаза внимательные. Того и гляди попросит багажник у избы открыть. Ну или узелок мой развязать. В тканевом синем кульке прятались подарки для богатырши, ну и Казу лягушек принесла. Долго щёлкал языком привратник, разглядывал нас. Не знаю, что он там узрел: на мне была рубаха до щиколоток с вышивкой у ворота, сверху ситцевый зелёный сарафан, волосы стягивала лента в тон. Глаза я спрятала под яркими зелёными линзами, один отличался, но заметить можно было, только если приглядываться прямо невежливо – нос к носу. Всё скромное, никаких выкрутасов. Бальтазар, к слову, тоже выглядел прилично, людям не хамил, зубами не щёлкал, в лапти не гадил и вообще паинька. Крупногабаритный. – Проходите, – смилостивился привратник и отошёл. Лучники убрали стрелы и скрылись. Мы зашли, настороженно оглядываясь: что это так пусто? Базарная площадь вполне проходима, даже свободна. Поток туристов что-то быстро иссяк. Мы поотирались возле прилавков, послушали разговоры, но особенно ничего не поняли. Вроде бы дороги налогами обложили, но не понять кто: то ли Соловей, то ли сам Кощей. Ругали и того, и другого. В общем, не моё это дело, как тут экономика работает. Купили разных бытовых мелочей и отрез небелёного льна, сошью себе что-то из одежды для сельской местности. В этот раз со мной пытались говорить, пытливо рассматривали, и мы поспешили дальше, от греха. Казимира и Настасью застали на арене. Доспех беса, его меч и кладенец лежали в одной куче поодаль. Пыхтение, сопение и глухие удары. Мы попали на кулачный бой. Казимир стал меньше, так что разница в росте уже не была столь колоссальна, как раньше, и хорошо держал личину. Настя выглядела слегка побитой, но и Каз не лучше. Рубахи грязные, местами порваны. – Как ты собираешься убрать меня с дороги? У тебя нет меча, ты должна пройти, иначе погибнешь. – Не хочу тебя зашибить. Мой кулак вгонит тебя в землю по колено, – утёрлась рукавом богатырша. – Уже вбивала, смотри – живёхонек. Тебе вообще не следует бить кулаком, если только не дерёшься с девчонкой. Врежь мне. Настя ухмыльнулась и занесла руку… Вот её кулак летит в лицо бесу, миг, и падение. Каз увернулся, развернулся и зарядил ей коленом по мягкому месту для ускорения. Настя отплевывалась от пыли арены. – Ты сильная, но очень медленная. И мозгами тоже. Я тебе сказал – меня не кулаком, – а ты? Включи воображение и ноги. Завтра будешь прятать свой носик от ударов. – Казимир, – позвала я, – не бей девушку в лицо, оно ей пригодится. – Рыжуля! – Яга! – завопила Настя. – Привет, Бальтазар! Здравствуй, котик! – оскорбился кот. – Давайте, делайте вид, что меняу нет. Котоненавистники. – Симпатичный наряд, очень к лицу, – одобрил Каз, быстро оглядев нас. – Не переживай, на ней заживает как на собаке. Где пропадала? Мы уж подумали, что ты нас бросила. – Немного занята была. – Да, я вижу. Рыжуля и чёрное мелирование, – задумчиво ответил Каз. Наивно было бы предполагать, что он не заметит изменений в моей энергии. Как наяву увидела тот роковой день, его злобно-печальное лицо и слова: «Ты тёмная». Он всегда знает. Бес подхватил свои вещи, швырнул кладенец Насте. Та поймала, как заправский воин. И мы покинули арену. Настя тарахтела мне над ухом про свои успехи и как здорово им живётся на постоялом дворе, доверчиво шептала про Кощея, мол, часто захаживает на её тренировки посмотреть. – На тренировки, как же, – едко заметил бес. – А сейчас тоже здесь? – уточнила я, отметив сияющие глаза богатырши и взволнованный румянец. – Нет, Яга, отбыл по делам суверенным. – Скука-а-а, – кот огорчился. – В этой дыре одна отрада – Морок, и того нет. Казимир хмыкнул: – Народ местный всё, что накоплено, просадил, Соловей обложил налогом дорогу в Новый Колизей, Андрюшенька взъерепенился и помчался выяснять отношения. Жаль, если такое развлечение пропадёт. Здесь правда неплохо было. *** Богатыри тогда не соврали, нахваливая постоялый двор, место хорошее, чистое, светлое. Кот внизу остался, где еду подавали, вынюхивал, что заказать, а мы поднялись на второй этаж, низенький, едва ли больше двух метров высотой, где спальни. Казимир почти скрёб головой потолок. Комнатки простые и уютные. Настина совсем крохотная, но, говорит, ей, кроме тюфяка, ничего и не нужно. – Лишь бы голову положить для сна, а так я целыми днями состязаюсь. Кощей добрый, несколько раз давал для бою своих змиев, – улыбнулась Настя, и я поняла, что нужно её забирать. Немедленно. Но куда? – Голодная? – резковато спросил из-за моего плеча Казимир. – Нет, учитель. – Тогда отдыхай, мне с Ягой поговорить надо. – Так точно, отдыхать, – богатырша сама серьёзность. Каз вытолкал меня за дверь и почти силком спустил вниз по лестнице, туда, где пищу принимали. Исчадие уже ворчал на персонал, требуя рагу в горшочке, но его обходили стороной, подозрительно косились и в принципе разговаривать не желали. Дискриминация. Казимир за нас сделал заказ, и, пока ждали, начали разговор. Вопросы были с обеих сторон. – Маркус нарисовался? – почти равнодушный тон не сбил меня с толку. – Да, я на нём тренируюсь. – Звучит двусмысленно, но уж как есть. – Ты его не любишь, знаю, но если тебя порадует – я нанесла ему ущерб. – Помяла рожу? – До этого не дошло, но машина… – Ах-ха-ха, так даже лучше – машины ему дороже, чем рожа, – развеселился Каз и как-то сразу подобрел. – Ты меняешься. Не моё дело учить тебя жить, набивай шишки, собирай шрамы, только Лукоморье не разрушь, мы его не для того спасали, чтобы ты… Нам подали еду, и он прервался. Каша с мясом и печёная тыква с травами пахли очень аппетитно, квас с пеной едва не убегал из деревянных кружек. – Я не собираюсь громить Лукоморье, с чего ты так думаешь? – С того, что в тебе сидит неукротимая сила! – бес аж кулаком по столу стукнул, квас таки убежал. – Не ори на неё, руку отгрызу, – ледяным тоном отрезал кот и снова уткнул морду в миску. Казимир клацнул зубами, но поутих. Мы все знаем, что Бальтазар может. – Извини, диета после обжорства тяжело даётся. Я немного… нервный. – Он набил рот едой и сосредоточенно жевал. Жалко его стало, диеты – это зло. Захотелось приправить его кашу свежей душой какого-нибудь злодея. Для пикантности. – Расскажи мне с самого начала, как ваш квартет спелся для спасения мира. Ворлиан выдал мне сухие факты, мол, да, заговорщики, и ты наша надежда галактики. Он не знает, где искать Ялию, а ты знаешь, вы же с ней близки. Мне нужны ответы на многие вопросы. – Откуда ты знаешь про нас? – Ядвига рассказала, – я недвусмысленно постучала себя пальцем по голове. – А-а-а, – задумчиво протянул Каз и добавил: – Ага. Ну ладно. Я не знаю, где она. – Ну а что ты знаешь? – Что знакомы мы не один десяток лет. Ворлиан еще мальчишкой был, когда мы встретились. Входная дверь громко, совершенно намеренно грохнула. Мы, конечно, обернулись. К нам шла высокая женщина в простом льняном платье в пол, подпоясанном тонким тканым пояском. Толстая чёрная коса перекинута на грудь, лицо аристократичное, с тонкими чертами, глаза тёмные, как маслины, пронзительные. Она улыбалась очень приветливо, как будто мы знакомы. – Едва не опоздала! – она присела на лавку рядом. – Не люблю, когда меня обсуждают без меня. Я оторопела и только глазами хлопала. – Прости, солнышко, что лишила тебя возможности эффектно меня призвать, может, в другой раз. Будем знакомы – Ялия.