BLOGS

Ворота монастыря тоже появились в 1929 году, реставрации и ремонты по-серьёзному начались здесь лишь в 1950-х. Внутри монастыря всё по-домашнему тихо и как-то нетронутовечно. Так же, наверно, и во времена, когда гремела Османская Империя, когда заходил в Египет и выходил из него Наполеон, когда шумели политические бури двадцатого века. Стоял здесь вот у лампадки в стене какой-то монашек и молил Господа о спасении души. Горел от американских бомбардировок Дрезден, налетала на Испанию мрачная ночь фашистской диктатуры, а тут всё так же, всё так же горела свеча и уходила в небеса молитва о «мире и мире, о братьях-православных, о том, что Христос Воскресе и смерти нет.»

Мы уходим из монастыря к автобусам, оборачиваемся поклониться ему, и на нас смотрят с удивлением многочисленные копты (тут, как на восточном базаре, - приезжают-уезжают, в том числе и туристические автобусы). Русских тут нет, и потому мы заметны. «Раше, раше.» Только русские кладут на себя крёстное знамение, как делаем это мы - от края плеча до края. Только русские поясные поклоны кладут, как положено -земли коснувшись и разгибаясь не спеша.

.И ещё нам несут хлеб напоследок. И ещё хлеб. И ещё. Как Христа. Как символ Единства веры.

В автобусе мы едем обратно со странным ощущением, будто побывали на родине, где-то в забытых с детства краях, а сейчас вот опять - в огни отелей, музыки «опа-гопа», в негу шезлонгов, обжорства и синевы бассейнов. Только видится всё это теперь иначе.

В номере отеля мы делаем с женой и ещё кое-какие выводы. О том, как можно навредить душе «старой» туристической поездкой, как полтора года назад в Метеоры (Греция), когда вместо святости и православия погружаешься в мир торговли, трепотни и иллюзий, что «такое православие и есть». А потом это представление переносишь в действительно святое место, и нет сил открыть сердце. Второе открытие в том, что теперь, после монастырей святого Антония и святого Павла, как-то крепче веришь в то, что монашеское спасение и монашеские молитвы держат мир, и Бог рядом. По-другому, со светлой надеждой смотришь и на наши маленькие северные монастыри. Степень их труда в своём скромном величии становится понятнее.

Канонически Коптская православная церковь ближе всех к Русской православной церкви. В журнале «Русский паломник» как-то на вопрос, у кого можно причащаться русскому православному человеку, если, например, нет церкви нашей рядом, а опасность уже смертельная или совсем невмоготу, ответ там давался такой: если нет уж совсем прямых единоверцев сербов, греков, болгар, то самые близкие - копты (Египет), затем - армянская церковь, затем - Антиохийская, а далее - все остальные.

2009 год

ЦАРЬ ТИШИНЫ

Во многих молитвах Господь Иисус Христос называется Царём Тишины, а также Свете Тихий. Это совсем не значит, что во тьме Бога нет. Это не значит также, что Господь всегда говорит тихо...

Многие городские люди живут в сплошном звуке и в сплошной мельтешащей линии неонового света, электронных пушек телевизоров и компьютеров. Звуки города, отсутствие видимого горизонта, а значит, и видимых рассветов и закатов - большей частью искусственный свет. Но невидимый Свет Божий всегда окружает нас, даже когда мы спим. Мы не слышим главную Тишину и не имеем духовных талантов увидеть фаворский Свет, потому что слишком возбуждена кора головного мозга, слишком ненормальна кипящая в ритмах цивилизации наша кровь и слишком огрубело тело.

Но есть у этого и свои сомнительные преимущества. Где шума и электричества слишком много, не слышишь и не видишь Бога, но бесы тоже становятся неразличимы, почти не пугают. Стоит, однако, приехать горожанину в глухомань или просто в отдалённую деревеньку - и начинается...

Выросшая в деревне, но прожившая до пенсии в городе, Зинаида С. зачастила под старость лет в деревенский дом.

Милое красивое место на берегу древней зырянской реки Вымь. Дом уж сто лет простоял, только чуть подгнили нижние венцы. Огород восстановила в первую же весну, сей год и дом подремонтировала. Мужиков наняла - ей даже летнюю баньку поставили. Жить теперь Зинаида без этого дома не может. Но начиналось всё не так-то просто.

- В первый раз когда приехала, весь день хлопотала по дому, прибиралась, - рассказывает Зинаида. - А как спать стала ложиться, охватило меня беспокойство. Вроде бы и ночи-то уже были белые, и каждый уголок дома, каждый гвоздь знаком, но... смотрит на меня кто-то из этих углов. Не один - много! Минут двадцать всего-то и поворочалась я на кровати, а потом охватил меня страх. Страх лютый! Я бегом к бабке-соседке. Рассказать-то ей стыдно, что своего дома боюсь. Думаю, расскажет людям, и поднимет меня на смех вся деревня.

Я той бабке что-то соврала: печка, дескать, дымит, и матрац отсырел - спать невозможно. Мне показалось тогда, что старушка и не прислушивалась к моим россказням. «Хочешь переночевать? Проходи - места хватит». Всё по-деревенски просто.

К вечеру второго дня я уже с тревогой ждала сумерек. что будет? Пришли сумерки и... пришли они!