BLOGS

.А Раис продолжал рассказывать и водил нас по монастырю. Вот две башни, построенные в шестом веке по приказу императора Юлиана. Одна глухая, с маленькими-маленькими окошками, а вторая, рядом, построена только для того, чтоб через неё, поднявшись на верхние этажи, можно было по мостику перейти в первую башню. А потом мостик поднимался, и монахи оставались в закупоренной башне, как в консервной банке. Там монахи сидели порою месяцами, спасаясь от налетевших разбойников, со скудным пайком и непрестанной молитвой. Ни поджечь их было нельзя, ни залезть через маленькие окошки. В монастыре святого Павла, куда мы переедем за шестьдесят километров, будет точно такая же башня, но второй уже нет, она наполовину разрушена. И опять с уважением гид будет рассказывать про императора Юлиана, приказы о строительстве башен которого спасли, по сути, египетское монашество (спас, конечно, Бог, но императорские приказы не иначе как были Его промыслом).

- Неужели это тот Юлиан-Отступник? - спрашиваю я, пытаясь сопоставить называемые даты строительства. «Нет-нет... » - почти по-детски пытаются «заступиться» за императора наши русские женщины из группы.

- Да. Это тот самый Юлиан-Отступник, который потом предал веру Христову, - на удивление, на «шок» нашим женщинам кивает головой монах. Но спокойно поясняет: - Мы молимся о нём пятнадцать веков, потому что вот он - его дело, полезное для спасения, важное для развития всего монашества, а стало быть, мера его добродетелей не исчерпана до сих пор.

И в самом деле - чего тут скажешь? Но вернёмся к монастырю святого Антония.

Мы у престола, под которым могила самого Антония Великого. Храм построен был в четвёртом веке, но тот, старый, не сохранился совсем. Нынешние стены, в основном, 12-17-го века. Раис показывает нам место, где Антоний захоронен, и говорит, что Антоний боялся поклонения ему и просил спрятать его могилу так, чтоб она не мешала молиться Богу. А тут, стоя у престола, конечно, молишься Богу, нет искушения отвлечься на какие-то особые почитания святого угодника.

Раис по-арабски читает первую строчку «Отче наш». Женщины просят его прочитать молитву полностью. Он же печально говорит женщинам: «Может, вы перед престолом прочтёте по-русски?.. А я по-арабски. Вот Господа и порадуем.» Он поворачивается от нас лицом к престолу и начинает. И тут мы совсем неожиданно для нас самих, для немецкой группы, которая шла рядом с нами, вдруг ка-а-ак грянули стройно и слажено «Отче наш», и так звук полетел под свод храма, в вечность, в нашу общую христианскую память и историю, что когда мы закончили, Раис обернулся со слезами на глазах. Он явно не ожидал силы и русской слаженности. (Мы сами не ожидали.) Нечасто, наверно, здесь туристы так поют. Немцы же вообще смотрели на нас и, наверно, думали, что мы единая команда. Мы, православные, - «единая команда»? Я тоже задаюсь этим вопросом.

Далее иеромонах Раис повёл нас к мощам святых: здесь, в монастыре, хранятся мощи святого Юстиса (умер в 1928 году) -исихаста-молчальника, который, судя по непрямому пересказу нашего гида Мины, принял перед смертью ещё и подвиг юродства. Нас здесь помазали елеем, благословили, а имя второго святого, архиепископа коптской церкви 19-го века я, к сожалению, не запомнил. Здесь есть престол Архангела Михаила.

Нас кормили монастырским тёплым хлебом, и мы ели его так, будто проголодались на страшной каторжной работе.

По дороге к воротам мы видим арабские семьи, которые выходят из монастырских закоулков, в дверях построек их провожают невидимые нами до этого монахи, благословляют отцов семейств и детей. По дороге Мина что-то шепчет Раису и передаёт ему записочки, много записочек, - наверно, вёз из Хургады, от друзей и знакомых. Скорее всего, и от мусульман тоже, потому что он рассказывал нам, что живёт среди них и живут они дружно.

Когда Раис прощался с нами у ворот, он рассказал ещё одну примечательность этого монастыря.

- Эти ворота прорублены лишь в 1929 году, до этого людей поднимали вот в этот люк над вашими головами. Подходил человек к стене, кричал, звонил в колокол, дёргая вот за эту верёвочку, и если монахи узнавали, что человек пришёл с миром, то его поднимали. Такая вот была простая защита и суровая жизнь. Всего одно поколение назад.