BLOGS

От корвалола почему-то захотелось пить. Перед глазами стоял голый худой отец и собственная тень - прыгающие налитые груди. В буфете выпила баночного берёзового сока. Близко, за дверьми мужского отделения, похохатывая, разговаривал с банщиком раздевающийся крепыш Мамедов.

«Стеснялся он, понимаешь ли... Хм. Когда мы стеснялись с собой брать лампасе в поле - это понятно: там хватало ртов просить и пробовать. Неудобно ведь. У них матери в совхозе работали, а там лампасе не продавали. В лесу-то переселенцы да отец. Местные мужики на фронте... Надо же. Голые. Щас, в этом возрасте, дочку-то голую не представишь вместе с отцом. А мы в бане мылись. Будто так и надо... Чудо какое-то!»

Лопалась голова у Марьи. Надо ж - ни баночный берёзовый сок не помог, ни пилюля эта. Ни сердцу, ни голове. Сегодня день, наверно, неблагоприятный. Магнитные бури или что...

1994 год

ИНОЗЕМЦЕВА

В музее строителей Сыктывкара одно время работала директором Галина Иноземцева. Как редактору многотиражки «Голос строителя» мне время от времени приходилось с ней встречаться, и постепенно я проникся к этому человеку своего рода симпатией. Г алина была фанатичкой. Фанатичкой такого градуса, что даже любовные истории, которых, казалось бы, в юности никто не избежал, прошли мимо неё. «Че гевара» в юбке и жила как «коммунистическая монахиня». У неё была одна любовь - коммунизм, который она ждала, как девушка суженого.

Показывала мне свои фотографии середины 60-х: вот выступает с трибуны областной комсомольской конференции, а в президиуме сидит космонавт Волынов; вот она на первомайской демонстрации трудящихся со знаменем, рядом с орденоносцами.

Работала она в «Комистрое» бригадиром отделочников. Работала много, тяжело. Как лидер комсомольской организации могла легко «устроить судьбу», но себя не щадила, и её не щадили, и других. Вспоминала, как на сквозняках застужались молодые девчонки. «Однажды, в самый канун Великого Октября, нужно было сдать дома напротив университета.

Холодина была градусов за двадцать. Но всё время раздавалось: «Быстрей-быстрей, к юбилею». Несколько вечеров кряду мы не уходили домой до 11-12 часов ночи. Приедет парторг вечером, привезёт сумку бутербродов: «Ай, молодцы, девочки, давайте ещё поднажмём!» Мы работали воодушевлённые, с песнями, с чувством, что делаем очень важную для страны работу. Идея, как говорится, была! Так сейчас никто не работает» .

При этом у неё... не было квартиры. У женщины, построившей и отделавшей квартиры в сотнях домов Сыктывкара, не было своего жилья! Очередь Иноземцевой уходила то в пользу молодой семьи, то в пользу ветерана (а их становилось всё больше), то ей самой было неловко тревожить высокое начальство. О Галине всё время забывали, а она всё ждала, думая, что вышла какая-то ошибка. Ведь у нас всё во имя человека. А она кто?

Жила с мамой в двух комнатах в общежитии. С горечью смотрела на новые нравы. Те, кто больше других кричал «быстрей-быстрей», уже шумели: «Ускорение! Демократизация!..»

В середине 90-х вышла на пенсию. Однажды Галину увидели в Вознесенском храме в Кируле. Она бы, наверное, смогла пережить то, что преданы оказались идеалы её юности. То, что её использовали, обманули. Образовавшаяся пустота, которая саднила, надрывала сердце медленно, робко начала заполняться новой верой. Но...

Мама Г алины пережила свою дочь. Она вроде бы сильно болела, была лежачей. И Галина каждую свободную минуту бежала домой, чтобы накормить её, поменять бельё, поговорить, утешить. Однажды вернулась с полпути домой, что-то забыла, и увидела, что мама... поёт на кухне, возится с кошкой, в комнате пахнет яичницей. Галя ахнула - чудо какое-то! «Мама! Как же ты встала?» Галина была готова поверить в чудо своих молитв к Господу. Но чуда не было. Мать, застигнутая врасплох в связи с симуляцией, зло и в полноте сил огрызнулась: «Ты должна за мной ухаживать. На то ты и дочь! Я заслужила это...»

Галина Иноземцева села в кресло и умерла.

Человек может потерять веру в идеи. Но не в людей. Иноземцева. Фамилия человека, который жил на иной земле. Не в Царствии Небесном, но на земле, где есть верность, любовь, братство. Иная земля - Иноземцева. Землю обетованную искавшая...

2001 год

ЧЁРНЫЕ ТУМАНЫ

Почему люди иногда завидуют мёртвым - хорошо, мол, умер, спокойно? Может быть, это в людях от осознанности неизбежности, и каждый думает: а как уйду я? На самом деле, спокойствие вовсе не показатель, оно бывает разным.

Вспоминается в связи с этим одна история.

Арсений Павлович, бакенщик из деревушки, в которой жила моя бабка, умер тоже спокойно. Завидовали ему деревенские старики. Пошёл он лодочный мотор разбирать. Разобрал, а как собрать - навечно задумался, сидя на крыльце бакенной избушки у реки. Только табачная трубка из руки выпала.