Блок 11. Выхода нет

В дверь кто–то тихонько постучал.

— Да?

Из–за приоткрывшейся двери — на уровне дверной ручки — показалось детское личико.

— Папа, мне можно войти?

Лицо Брайтнера расплылось в улыбке.

— Ну конечно, Феликс, заходи!

Ребенок подбежал к отцу, и тот, не поднимаясь со стула, заключил его в объятия. От мальчика пахло мылом. Он был одет в шерстяные штанишки до колен, белую рубашку и курточку с тремя пуговицами, а обут в блестящие черные ботинки.

— Ну, и как у тебя сегодня дела?

— Herr Professor[37] Кройц не приходил. Ему нездоровится.

— То есть у тебя не было занятий?

— Нет, были. Мама заставила меня решить несколько задач. Затем я прочел книгу.

— Какую книгу?

— Книгу про пиратов…

— Интересная?

— Очень. В ней так много приключений! Папа, когда я вырасту, я смогу стать пиратом?

— Пираты — это преступники, Феликс.

— Но в книге они такие славные!

— Сомневаюсь, что стать пиратом — это хорошая идея.

— А как по–твоему, это трудно — стать пиратом? Для этого нужно сдавать какой–то экзамен?

— Ну, для начала нужно научиться плавать по морю на корабле… Если хочешь, можешь поступить в военно–морскую академию.

— Не–е–ет, не хочу… — Феликс недовольно поморщился. — Там ведь нужно учиться!

— Ну ладно, Феликс, мы над этим еще подумаем. Ты ведь еще, по–моему, слишком мал. Для начала я следующим летом научу тебя плавать…

Донесшийся с нижнего этажа женский голос прервал их разговор:

— Феликс!.. Феликс, ты где?

Брайтнер и сын услышали, как по лестнице кто–то поднимается, а затем в комнату вошла Фрида.

— А–а, ты здесь… Привет, Карл. Ты уже освободился?

— Я стараюсь разделаться с делами как можно быстрее. Мне хочется поужинать вместе с вами.

Брайтнер поднялся со стула и поцеловал жену в щеку.

— Тогда я начну накрывать на стол, — сказала его супруга. — Пойдем, Феликс, не мешай папе, он занят…

— Нет, мама, он уже не занят. Папа только что сказал мне, что хочет поиграть со мной в шахматы. Правда, папа? — Мальчик повернулся к отцу и украдкой ему подмигнул.

— Да, Фрида. Мы быстренько сыграем одну партию…

Женщина вопросительно посмотрела на мужа: обычно ему не нравилось, что Феликс крутится рядом, когда он работает. Тем не менее она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

— Что это с тобой случилось? — спросил Брайтнер у сына, когда они остались вдвоем. — Тебе ведь раньше не нравилось играть в шахматы…

— Так я ведь знаю, что тебе хотелось в них поиграть, правда, папочка?

Комендант, улыбнувшись, достал шахматную доску и, высыпав из коробки фигуры, расставил на доске лишь несколько из них. Феликс, молча наблюдавший за его действиями, тут же спросил:

— Папа, а почему ты не поставил их все?

— Это особенная партия, Феликс. Видишь?

Брайтнер стал поочередно показывать пальцем на главные фигуры.

— Папа, но ведь у черных, кроме короля, есть только два коня, два слона, ладья и пять пешек. А у белых — все фигуры.

— Это не вся партия, Феликс. Это ее финальная часть. Ты, Феликс, будешь играть белыми, у которых все фигуры. Я же рискну сыграть черными.

— Я так не хочу, папа. Можно играть черными буду я?

— Но у них же не все фигуры, Феликс. Ты не сможешь выиграть.

— Это неважно, папа. Мне нравятся черные. Их ведь так же мало, как и пиратов. Поэтому они мне нравятся больше.

— Ну что ж, хорошо, — вздохнул комендант. — Бери себе черных, если хочешь.

Брайтнер поставил шахматную доску так, чтобы его сын играл черными.

— А теперь мы посмотрим, какой тут может быть расклад, — пробормотал он себе под нос.

6 часов вечера

Барак, в котором располагалась эсэсовская прачечная, представлял собой одноэтажное деревянное строение и занимал большую площадь — почти такую же большую, как и стандартный кирпичный Block[38], где содержались заключенные. Сейчас внутри него было пусто. Häftlinge[39], занимавшиеся днем стиркой, разошлись по своим блокам. В воздухе чувствовался сильный запах щелока и других моющих средств. Десятеро приговоренных зашли в прачечную под конвоем и стали настороженно оглядываться. Большинство из них еще никогда здесь не бывало. В глубине помещения виднелись паровые агрегаты, при помощи которых выполнялась санитарная обработка одежды, промышленные котлы, где осуществлялась стирка, и массивные барабаны для отжима белья. Примерно посередине барака были натянуты веревки, на которых белье сушилось, и сейчас на них висело несколько десятков комплектов эсэсовской униформы. Чуть ближе к выходу были свалены в кучу одеяла, штатские куртки и брюки, белье и головные уборы. Еще ближе к выходу находился длинный стол, а возле стола стояла пара грубо сколоченных стульев, изготовленных в столярной мастерской лагеря. С потолка прямо над столом свисала лампочка, освещавшая под собой площадь лишь в несколько квадратных метров.