Блок contra Есенин: что значит быть русским поэтом или Одна ночь Ивана Бездомного

Фигура вторая, характерная же: русский крестьянин, воспитанный в традиции старообрядческой (!), весьма консервативной во всем, что касается европейского стиля, враждебной (из щекотливо-религиозных соображений) и подозрительной ко всему, что «не родное», «не исконное», «антихристово»; органично, «плотски» связан он на уровне полуподсознания с корнями, но для осмысления он избрал способ, по сути, дворянский, европейский, в итоге ― получил конфликт двух менталитетов: одного, требующего сохранять простую созерцательность, и другого, требующего поиска, поиска, поиска... Новых смыслов; смыслов старых, но скрытых.

... Что? Да, сочувствую и жалею. В той мере, в какой на это способен.

Революция перевернула всё ― с ночи в день, со дня в ночь, и запутала и без того запутанный узел многообразных российских менталитетов. Старая формула российского бытия (православие, самодержавие, народность), несомненно, несла в себе, самой своей структуре, разрыв, ибо православие ― странный феномен мысли ― вел к менталитетету осторожному, сводящему рефлексию к минимуму во избежание греха суемудрия. Самодержавие ― символ сословности, деления по степени допуска к самой возможности размышлять, ибо размышлять эффективно способен лишь праздный. Народность, наконец... уход в архаику, мышление посредством синтетического образа ― слова, краски, звука, движения, облеченное в специфически пранациональную форму.

Уф-ф...

Вы еще живы, я полагаю? Неужели поняли?! Чудесно. Так я продолжу?..

Одна фигура приобрела четкую, я бы сказал даже ― гражданскую позицию в этой ситуации водоворота, позицию трезвую, доказывающую высокую степень здравости рассудка:

Ты ― железною маской лицо закрывай,

Поклоняясь священным гробам,
Охраняя железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.

Православие уже сгинуло, но самодержавие и народность еще охраняются... Я не масон, сударь, я ― беспристрастен.

Так вот, вторая фигура.

Вторая фигура преисполнена тоски и сожаления, хотя, казалось бы, сызмальства влеклась к «здравым» темам. Как там он (опять же ― сам!) писал? О себе, кстати...

Мне страх не нравится,

Что ты поэт,
Что ты сдружился
С славою плохою.
Гораздо лучше б
С малых лет
Ходил ты в поле за сохою.

Что, что ваш Есенин мог противопоставить образу Руси-Прекрасной Дамы? Образ Богоматери, да и то фальшивый, ибо, по сути, верующим был лишь по способу символьного восприятия... Простите, не ново.

Образ коровы?.. Интересно, конечно. Образ индоевропейски-архаичный, да только для метода поэтизирования «пушкинским слогом» (внутренний эталон Есенина по его же признанию) отнюдь не годящийся.

Творческий тупик, однако. Однако...

Однако, простите; кажется, начинает светать...

Напоследок ― просьба.

Когда посмотрите во время утреннего туалета в зеркало ― не разбивайте его, будьте так любезны.

Не поможет.

1999 г.