Блокада. Запах смерти

– Попробуй, – махнул рукой комбат. Затем, обведя лица уголовников тяжелым взглядом, добавил: – В противном случае буду считать это невыполнением приказа командира в военное время.

– Все, на вышак придурок раскрутился, – раздался голос из стана Мазута.

– Николка, – подошел к парню Иван, – помнишь, как мы по осени сено перебрасывали с телеги под навес?

– Помню, – улыбнулся тот, все еще оглядываясь на строгого командира.

– Так вот, задача меняется, – схитрил Зарецкий, – сейчас ты должен представить, что у тебя в руках вилы, и ты бежишь наперегонки со мной к телеге с сеном, чтобы как можно быстрее разгрузить. Понял?

– Да, – улыбнулся еще шире Николка.

– Командуйте, он готов, – сказал Иван к сержанту. – Только с ним в паре побегу я.

Они встали на исходную. В строю продолжали сыпаться шутки, кто-то спорил на вечернюю пайку хлеба, что Завидов опять остановится, не проткнув мешок.

– Пошел! – раздалась команда сержанта.

– Я первым буду, – шепнул Николке Иван, провоцируя его.

Завидов, не уступая Зарецкому, сорвался с места и возле рубежа на полкорпуса опережал его.

– Коли! – раздалась очередная команда.

Но уже без нее, ощутив азарт соревнования, Николка на бегу проткнул мешок с соломой, подбросив его вверх, словно на вилах.

Занятия продолжились.

К вечеру пришла машина с небольшим пополнением из нескольких уголовников. Они тоже побывали в бане, а после вечерней проверки оказались в казарме, где их обступили старожилы, выясняя, каким образом попали в батальон новобранцы. Практически все оказались уклонистами от призыва, осужденными за дезертирство. После команды «отбой» один из них, со спокойным и внимательным взглядом, расположившийся на верхнем ярусе рядом с койкой Ивана, свесился вниз.

– Слушай, а мы с тобой раньше не встречались? – прозвучал его вопрос.

– Не думаю, – сухо буркнул Зарецкий, которому очень хотелось спать.

– А ты не из Пскова часом будешь? – раздался очередной вопрос.

Ивана чуть не подбросило на койке. Пароль! Значит, парень и есть тот человек, под руководством которого ему предстоит рисковать жизнью. Он внимательно всмотрелся в его лицо и уже приветливо произнес:

– Нет, я с этих мест.

– Вот и хорошо. А я уж было подумал, что ты немой, – хихикнул парень. – Будем знакомы, меня Сергеем зовут.

– Иван, – ответил Зарецкий.

– А я Николка, – протянул Сергею руку с соседней верхней койки другой боец, слышавший их разговор.

Сергей Мышкин вопросительно посмотрел на Ивана.

– Мой друг, – ответил на его взгляд тот.

– Что ж, очень приятно, – пожал протянутую руку Мышкин.

После того как Нецецкий и Христофоров оказались у немцев, их жизнь стала меняться с поразительной скоростью. Сразу после того как тройку перебежчиков отбили у красноармейцев, их провожатого, который отлично говорил по-немецки, увели в неизвестном направлении. Они же оказались в теплом блиндаже, где их накормили пшенной кашей с кусочками сала и налили настоящего кофе. В довершение доброго приема немцы еще угостили перебежчиков сигаретами.

– Живут же, гады, – улыбаясь солдатам, бросил Христофорову Дед.

– Да тише вы! – испугался Бронислав Петрович, вглядываясь в лица солдат в попытке уяснить, поняли ли те сказанное старым вором. – Они же вас от расстрела спасли.

– Ну да, – пожал плечами Нецецкий. – А все равно противно.

– Теперь вам придется изменить своим правилам, – наставительно произнес Христофоров, – они теперь наши господа.

– Твои, – зло огрызнулся Дед. – У вора господин только один. – И он показал глазами на небо.

В блиндаж вошел унтер-офицер и жестом пригласил перебежчиков следовать за ним. Пока выходили из траншеи к поджидавшему их автомобилю, унтер то и дело бросал им в спину какие-то немецкие команды, отчего Деду становилось все неуютней. В автомобиле сидел военный патруль, которому, видимо, поручалось доставить русских в пункт назначения. Усевшись в машину, Нецецкий и Христофоров, уставшие после пережитого перехода и разомлевшие от сытной еды, моментально погрузились в сон. Проснулись они от громкой команды и вылезли из автомобиля. Уже был день. Они стояли перед шлагбаумом, который отгораживал территорию бывшего пионерлагеря, переоборудованного под нужды войны и теперь представляющего собой военный городок. То тут, то там виднелись немецкие солдаты, однако до ушей вновь прибывших доносилась преимущественно русская речь. Неожиданно патрульные, привезшие перебежчиков, вытянулись по стойке смирно и вскинули руки:

– Хайль Гитлер!

К ним подошел немецкий офицер, в котором опешившие Нецецкий и Христофоров узнали своего недавнего провожатого Григория Ивановича.

– Следуйте за мной, – сухо и властно произнес тот и двинулся к одному из корпусов.

Зайдя в кабинет, он сел за стол и, усадив напротив своих недавних попутчиков, закурил.

– Ну вот, господа, мы наконец и на месте, – выпустив струйку дыма, произнес Григорий Иванович.

– Неожиданно как-то… – промямлил Христофоров.

– Вы про форму? – понял его удивление Григорий Иванович. – Я начал службу в немецкой военной разведке задолго до войны.

– И как к вам теперь обращаться? – поинтересовался Дед.