Блокадные будни одного района Ленинграда

«Такое количество дров не решало топливной проблемы, но могло в какой-то степени разрядить обстановку и позволяло дождаться поступления каменного угля, суда с которым накапливались для Ленинграда на водных путях за Ладожским озером».

В целом ряде опубликованных источников приводятся факты, не расходящиеся в датах. С 23 октября 1941 г. на Ладожском озере начались штормы. С перерывами движение судов по озеру продолжалось до 15 ноября. Весенняя навигация по Ладоге открылась в мае 1942 г. Фотография Р.А. Мазелева «Караваны с лесом плывут в Ленинград» датирована июлем 1943 г. Суда накапливались…

«В связи с тем, что запасы топлива быстро уменьшались, горком партии вынужден был 6 октября 1941 года принять постановление о проведении лесозаготовок на специально отведенных участках лесоохранной зоны[712]. … Ленинградцы, направленные на заготовку дров, в основном женщины и молодежь, работали в сложных условиях. Рабочие не имели теплой одежды. Почти все они впервые держали в руках топор и пилу. Слабые от недоедания, они часто не могли выполнить нормы … Организованные в спешке заготовительные пункты находились в стороне от дорог, не хватало транспорта и инструментов. Рабочим приходилось вывозить дрова с лесных делянок за 4–5 километров на санках. …

Стремясь ускорить заготовку и доставку дров, комсомольская организация города послала на лесозаготовки 2000 человек. На необжитых и неподготовленных лесных участках, превозмогая слабость от истощения, по колено в снегу, осваивали комсомольцы тяжелую профессию лесорубов. Молодежь строила временное жилье, прокладывала лесные просеки и узкоколейки.

В этих исключительно трудных условиях комсомольцы добились решительного улучшения в заготовке дров» [713].

Упоминание про прокладку комсомольцами узкоколеек, «по колено в снегу»… Или сам автор, или редакторы рукописи сделали это не случайно. Книга вышла в период освоения целинных земель, а указанный эпизод соотносился с аналогичным в настольной книге не одного поколения – «Как закалялась сталь». Л.Н. Гумилев, обращаясь к этому эпизоду из романа, заметил, что практика внезапно спохватиться (тогда, когда все это (доставка дров) можно было сделать заранее (летом)), – типичный поведенческий признак субпассионариев. К тому же, построенная корчагинская узкоколейка в дальнейшем оказалась никому не нужна.

(Если же вспомнить и другие поведенческие признаки субпассионариев и учесть, кто был во власти и около власти в годы войны, то мотивация принятия решений управленческими структурами и причины неадекватности содержания этих решений станут намного яснее.)

О «лесозаготовительной кампании» октября 1941 г. писал сотрудник Института истории Академии наук СССР В.А. Карасев (с которым Манаков в своей книге открыто не соглашался по ряду аспектов).

«В условиях суровой непогоды, без теплой спецодежды и обуви, часто в туфельках и легких пальто, ленинградские комсомолки овладевали профессией лесоруба».

«Нам нужно во что бы то ни стало заготовить 300 тыс. кубометров дров с тем, чтобы прожить декабрь-январь месяцы, иначе мы сорвем работу промышленности и заморозим большое количество зданий с центральным отоплением», – выступал (из источника неясно, перед кем) П.С. Попков. К 24 октября 1941 г. план заготовки дров был выполнен чуть более чем на 1 (один) процент[714].

Нельзя сказать, что городской Исполком в своей работе по топливной проблеме ограничивался только вступлениями своего председателя. Исполком принимал решения. Вопрос в том какие.

17 сентября 1941 г. – сразу два решения. «Об учете ресурсов дров и топливно-древесных отходов в г. Ленинграде» и «О подготовке жилого фонда к зиме».