Читаем Блокадные после полностью

Уничтожение материального носителя травматической памяти, вероятно, худшее, что Мила Анина могла ожидать от своего отца. Отец, чьего имени Мила не называет на протяжении всех воспоминаний, превращается в абсолютного Другого, стремящегося стереть ее личную память о ленинградской катастрофе, подобно тому как в то же время сталинская власть стирала коллективную память о блокаде как таковой (как известно, в том же 1952 году был окончательно закрыт первый Музей обороны и блокады Ленинграда). Случай Милы Аниной показывает, что подобно тому, как травма требует описания, вторичная травматизация требует переписывания – изуродованная тетрадь с текстом и рисунками, в конце концов, оказалась восстановлена Милой «по лоскуткам… кое-что пришлось отглаживать утюгом, кое-что удалось склеить, кое-что переписать» [Пожедаева 2017: 296]. Еще сорок лет после своего «уничтожения» и восстановления «Мемуары» Милы Аниной будут не востребованы и так и не будут опубликованы в советское время. Повзрослевшая Мила Анина – Людмила Пожедаева – опубликует свои воспоминания только в конце 2000-х: предисловие, послесловие и дополнительные материалы дадут «Мемуарам» 1950-х новую нарративную рамку и высветят новые антагонизмы 1990-х и 2000-х – между самой Пожедаевой и «историками блокады», между блокадниками-«детьми» и «взрослыми» ветеранами, между выжившими в Лычковской трагедии 18 июля 1941 года и государством, продолжающим «анестезировать» образы блокадного страдания, прежде всего, детского [Пожедаева 2017: 5-11, 302–303, 327, 342–357]. Сдвиг в сторону «общественного» конфликта и риторики только подчеркнет личную боль и «непризнание страдания», еще полвека до этого определявших Милу Анину как послеблокадного субъекта.

<p>Список литературы</p>

[Ассман 2014] – Ассман А. Длинная тень прошлого: Мемориальная культура и историческая политика / Пер. с нем. Бориса Хлебникова. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

[Барскова 2015] – Барскова П. В город входит смерть // Сеанс. № 59/60. 2015. С. 42–53.

[Барт 2016] – Барт Р. Camera lucida. Комментарий к фотографии. М.: ООО «Ад Маргинем Пресс», 2016.

[Ван Баскирк 2017] – Ван Баскирк Э. «Понять жизнь родного человека»: Лидия Гинзбург о блокадном раскаянии // Блокадные нарративы: Сборник статей / Сост., предисл. П. Барсковой, Р. Николози. М.: Новое литературное обозрение, 2017. С. 152–171.

[Воронина и Утехин 2006] – Воронина Т., Утехин И. Реконструкция смысла в анализе интервью: тематические доминанты и скрытая полемика // Память о блокаде. Свидетельства очевидцев и историческое сознание общества: материалы и исследования / Под ред. М. В. Лоскутовой. М. Новое издательство, 2006.

[Воронина 2017] – Воронина Т. По-советски о блокаде: соцреализм и формирование исторической памяти о ленинградской катастрофе // Блокадные нарративы: Сборник статей / Сост., предисл. П. Барсковой, Р. Николози. М.: Новое литературное обозрение, 2017. С. 47–74.

[Воронина 2018] – Воронина Т. Помнить по-нашему: соцреалистический историзм и блокада Ленинграда. М.: Новое литературное обозрение, 2018.

[Гинзбург 2011] – Гинзбург Л. Я. Проходящие характеры: Проза военных лет. Записки блокадного человека. М.: Новое издательство, 2011.

[Дзенискевич 2001] – Дзенискевич А. Р. Научно-исследовательская работа медицинских учреждений // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. СПб.: Академия военно-исторических наук, 2001. С. 98–140.

[Календарова 2006] – Календарова В. «Расскажите мне о своей жизни»: Сбор коллекции биографических интервью со свидетелями блокады и проблема вербального выражения травматического опыта // Память о блокаде. Свидетельства очевидцев и историческое сознание общества: материалы и исследования / Под ред. М. В. Лоскутовой. М. Новое издательство, 2006.

[Каспэ 2018] – Каспэ И. В союзе с утопией. Смысловые рубежи позднесоветской культуры. М.: Новое литературное обозрение, 2018.

[Кукуй 2018] – Кукуй И. «Именно того, что было, я не мог увидеть»: нарратив воспоминания в блокадном тексте Павла Зальцмана // Блокадные нарративы: Сборник статей / Сост., предисл. П. Барсковой, Р. Николози. М.: Новое литературное обозрение, 2017. С. 241–252.

[Пинский 2018] – Пинский А. Предисловие // После Сталина: позднесоветская субъективность (1953–1985): сборник статей / Под ред. А. Пинского. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2018. С. 9–37.

[Паперно 2017] – Паперно И. «Осада человека»: блокадные записки Ольги Фрейденберг в антропологической перспективе // Блокадные нарративы: Сборник статей / Сост., предисл. П. Барсковой, Р. Николози. М.: Новое литературное обозрение, 2017. С. 126–151.

[Пожедаева 2017] – Пожедаева Л. В. Война, блокада, я и другие…: Мемуары ребенка войны. СПб: КАРО, 2017.

[Сандомирская 2013] – Сандомирская И. Блокада в слове: Очерки критической теории и биополитики языка. М.: Новое литературное обозрение, 2013.

Перейти на страницу:

Все книги серии Очевидцы эпохи

Блокадные после
Блокадные после

Многим очевидцам Ленинград, переживший блокадную смертную пору, казался другим, новым городом, перенесшим критические изменения, и эти изменения нуждались в изображении и в осмыслении современников. В то время как самому блокадному периоду сейчас уделяется значительное внимание исследователей, не так много говорится о городе в момент, когда стало понятно, что блокада пережита и Ленинграду предстоит период после блокады, период восстановления и осознания произошедшего, период продолжительного прощания с теми, кто не пережил катастрофу. Сборник посвящен изучению послеблокадного времени в культуре и истории, его участники задаются вопросами: как воспринимались и изображались современниками облик послеблокадного города и повседневная жизнь в этом городе? Как различалось это изображение в цензурной и неподцензурной культуре? Как различалось это изображение в текстах блокадников и тех, кто не был в блокаде? Блокадное после – это субъективно воспринятый пережитый момент и способ его репрезентации, но также целый период последствий, целая эпоха: ведь есть способ рассматривать все, что произошло в городе после блокады, как ее результат.

Валерий Дымшиц , Никита Львович Елисеев , Полина Барскова , Полина Юрьевна Барскова , Татьяна С. Позднякова

Биографии и Мемуары / Проза о войне / Документальное
«Спасская красавица». 14 лет агронома Кузнецова в ГУЛАГе
«Спасская красавица». 14 лет агронома Кузнецова в ГУЛАГе

Появлению этой книги на свет предшествовали 10 лет поисков, изучения архивов и баз данных, возвращения имен, вычеркнутых в период советских репрессий. Погружаясь в историю своего деда, Сергей Борисович Прудовский проделал феноменальную работу, восстановив информацию о сотнях людей, пострадавших от государственного террора. От интереса к личной семейной истории он дошел до подробного изучения «Харбинской операции», а затем и всех национальных операций НКВД, многие документы которых не исследованы до сих пор. Книга позволяет проделать путь Сергея Борисовича за несколько часов: проследить историю его деда, пережившего 14 лет лагерей, и изучить документы, сопровождавшие каждый этап его жизни. Надеюсь, что этот труд будет для многих наших соотечественников примером поиска информации о своих репрессированных родственниках и возвращения их судеб из небытия.

Сергей Борисович Прудовский , Сергей Прудовский

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Жажда жизни бесконечной
Жажда жизни бесконечной

Характер. Искра. Гений. Именно это отмечают близкие, друзья и коллеги о выдающемся актере театра и кино Сергее Колтакове (1955–2020) – человеке, который не только своей игрой, но и силой духа озарял всех, с кем встречался, и все, что его окружало. Каждое появление С. Колтакова – будь то сцена или кадр – всегда событие, культурный шок.«Зеркало для героя», «Мама, не горюй», «Екатерина», «Союз спасения», «Братья Карамазовы» и еще множество киноработ, а также театральных. Он снимался у культовых режиссеров – Глеба Панфилова, Владимира Хотиненко, Сергея Урсуляка, Павла Лунгина, Юрия Мороза. Его персонажей невозможно забыть – яркие образы и точное попадание в типаж надолго остаются в памяти, заставляют о многом задуматься.«Жажда жизни бесконечной» – уникальный прозаический и поэтический сборник большого мастера, который виртуозно владел не только искусством перевоплощения, но и литературным даром, а также даром художественным – о том свидетельствуют картины, вошедшие в книгу. Как верно написал в предисловии Дмитрий Быков: «…присутствие гения в жизни – важная ее составляющая, без гениев невыносимо скучно, их ошибки драгоценнее чужой правоты, их догадки никогда не бывают дилетантскими, ибо гении откуда-то знают суть вещей…»А Сергей Колтаков – определенно гений.

Сергей Михайлович Колтаков

Поэзия / Проза / Современная проза

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное