Блондинка с подбитым глазом

- Ты помнишь мистера Мейсона, моя дорогая? Это его секретарша мисс Делла Стрит.

- Добрый вечер, - сказала он холодно, после чего снова повернулась к мужу. - О ком ты говорил, Язон?

Бартслер выдержал ее взгляд.

- Черт возьми, если ты обязательно хочешь знать, то о тебе.

- Понимаю. Ты не для того, случайно, пригласил господина адвоката, чтобы он представлял тебя на бракоразводном процессе?

- Нет. И оставим это... - начал Бартслер.

На ее лице появилась ледяная улыбка.

- Потому что, если так, то ты слишком поздно подумал об этом. Завтра я подаю на развод.

Бартслер вздохнул, после чего процедил сквозь стиснутые губы:

- Это развязывает мне руки.

- Совсем нет, - сладко сказала она. - Это только первый раунд. Господин адвокат подтвердит, что остается еще урегулировать вопрос имущества.

- Если ты себе воображаешь, - взорвался он, - что выдавишь из меня хоть один доллар для себя и своего сыночка...

- Хватит, Язон, - резко перебила она. - Можешь сколько угодно терзать меня, это твоя супружеская привилегия. Но моего сына оставь в покое. Ты не имеешь на него никаких прав. Я его содержу.

- Ты его содержишь! - фыркнул Бартслер. - Берешь от меня деньги и даешь ему.

- Тем не менее, это мои деньги, когда я их даю ему.

- И это наверное объясняет, почему он задирает нос и насмешливо ухмыляется? Он ведет себя так, как будто ничего мне не должен. Даже не должен уважать меня.

- Я не знала, что он тебе что-то _д_о_л_ж_е_н_, - сказала ледяным тоном миссис Бартслер. - А что касается уважения, то человек либо его вызывает, либо нет.

- Уж я сумею научить его уважению! А если он сделал то, что я предполагаю...

- Что же ты предполагаешь?

- Я предполагаю, что... Подождем его, посмотрим, что он скажет.

В комнату вошел Фрэнк Гленмор. Он отрицательно покачал головой.

- Карла нет? - спросил Бартслер.

- Нет.

- Если вы интересуетесь Карлом, то он вернется поздно, - сообщила миссис Бартслер. - Насколько я знаю, у него свидание.

- Он взял машину?

- Не беспокойся, Язон, не твою. Он взял мой автомобиль.

- Обнаглевший щенок! - произнес Бартслер. - Хоть бы раз...

- Прекрати! Ты действительно не имеешь на него никаких прав! Это дело касается исключительно его и меня. Конечно, он немного разочарован, что не мог пойти на фронт со своими здоровыми друзьями...

- Разочарован, ничего себе! - издевательски рассмеялся Бартслер. - Да этот трус на голову встал, чтобы случайно не попасть...

- Хватит, Язон!

- ...на пять миль ближе к какому-нибудь фронту, - продолжал Бартслер, словно не слышал. - Карл при звуке открываемого шампанского и то должен держаться обеими руками за фрак, чтобы не залезть от страха под стол. Если бы ему дали в руки карабин...

- Ты просил меня придти, - перебила его миссис Бартслер. - Надеюсь, не без причины. Потому что, если ты позвал только для того, чтобы унизить меня в присутствии посторонних людей воображаемыми претензиями в адрес моего сына, то предупреждаю тебя, Язон, что мое заявление на развод еще не подано и там могут оказаться все те унижения, которым ты меня сейчас подвергаешь. Господин адвокат и мисс Стрит засвидетельствуют, что я была вызвана без всякой иной видимой цели, кроме выслушивания твоих выдумок о моем сыне.

Бартслер вздохнул.

- Это ни к чему не приведет, - сказал он словно сам себе. И обратился к супруге: - Ты знаешь миссис Кэннард?

Она нахмурила брови, размышляя.

- Кэннард? Не помню.

- Довольно полная женщина лет шестидесяти, слегка прихрамывает. У нее чрезмерно провинциальные манеры. Она была у нас двадцать четвертого вечером. Ты должна помнить тот день, это когда Карл подбил Диане...

- Язон, я уже просила тебя не бросать на Карла необоснованных подозрений. Карл пальцем не притронулся к той девушке. Ты поставил меня в очень неудобное положение, принимая слова Дианы за факт, считая, что Карл способен поднять руку на женщину, а также, что его слово ничего не стоит. Это именно одна из причин, по которой я не могу больше жить с тобой под одной крышей. Это самая изысканная форма моральной жестокости, вполне достаточная...

- ...чтобы тебе было с чем бежать к адвокату и подать в суд на алименты, - закончил Бартслер.

- Ну, знаешь, Язон! Я не вижу возможности продолжать этот разговор. Если ты будешь оскорблять Карла, то боюсь, я вынуждена буду покинуть эту комнату. Но если я могу быть тебе полезной какой-то информацией, связанной с твоими делами...

- Ты помнишь эту женщину? Ты ее видела?

- Да, теперь, когда ты ее описал, я припоминаю, что я ее видела.

- Где?

- Она ждала, кажется, в холле. Я не присматривалась к ней специально.

- Ты видела, как она ходит?

- Нет.

- А Карл?

- Об этом ты должен спросить Карла.

- Где он?

- Вышел из дома.

- С кем?

- Не знаю какое это имеет значение, - ответила она. - Но, чтобы ты не думал, что я от тебя что-то скрываю, что может быть важно для твоих дел, скажу. У него свидание с очень изысканной, хорошо воспитанной молодой леди. Только тебя вовсе не касается с кем он назначает свидание. У тебя нет к нему никаких чувств и поэтому не должно быть дела до его интересов.