Блондинка сдавала в багаж…

– Почему ты не дала мне сигнала? Я поставила тебя на стреме, а ты манкировала! А если б он застал меня за работой, ты представляешь, что бы произошло?

–  Я манкировала? – возмутилась подруга. – Да я торчала на месте, как последняя дура, и давала сигналы прямо под носом у этого психа!

– Какие сигналы?

– Как какие? Ты сама сказала – если он появится, давай сигнал. Вот я и запела. А что еще – кукарекать, что ли?

– Что ты сделала? – не поняла я.

– Запела.

– Погоди, – я никак не могла поверить, – это ты пела? Песню пела, что ли?

– Конечно, песню. А ты чего ожидала – фуги Баха? Любимую Земфиру, кого же еще? – И подруга с чувством продекламировала: – Хочешь сладких апельсинов? Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?

Поверьте мне, то, что я слышала десять минут назад, меньше всего на свете походило на пение. И вообще на что бы то ни было из арсенала звуков, издаваемых человеческими существами. Все еще не в силах смириться, я повторила:

– Так это ты песню Земфиры пела, да?

– Господи, до тебя доходит, как до настоящей блондинки! – фыркнула Настя. – Конечно, ее. А ты сомневаешься? Там, правда, довольно сложный мотив, но могу сейчас напеть.

– Не надо! – в ужасе попятилась я. – Я верю.

– Да мне нетрудно.

Я поспешно повторила:

– Не надо петь, нам не до того. Видишь, кто-то раскурочил мой чемодан. Неужели меня опять ограбили?

– Проверь, – посоветовала Настя.

Я вывалила свои вещи, а потом принялась собирать их обратно. Навскидку все было цело, но, если честно, я не очень помнила, что именно брала с собой в поездку.

– Не ограбили, – решила я. – Но кто? И зачем?

– И при чем тут мышь? – упрямо вернулась к теме подруга.

– Мышь ни при чем, она невинна, – объяснила я. – Просто, когда Сергей застал меня в своем номере, меня осенило, как проверить, кто преступник, а кто нет. Надо неожиданно процитировать кусок сообщения, которые он мне посылает, и преступник себя выдаст.

– Как он себя выдаст?

– Как-нибудь. Например, не удивится. А нормальный человек, тот удивится. Вот Сергей, например, когда я сказала ему «кыш-мыш», был совершенно деморализован. Можно не сомневаться, что сообщения мне шлет не он.

– А почему ты сказала ему «кыш-мыш»? – заинтересовалась Настя.

– Как почему? Так было написано в одном из сообщений.

– Ты уверена? А мне казалось, не мышь, а волк. Волк в МВД – кажется, так. Тебе следовало сказать ему: «Волк в МВД», а не пугать непонятной мышью.

Я опешила.

– Не помню никакого МВД, помню мышь. Получается, он удивился потому, что я неправильно процитировала? А я так хотела убрать хоть кого-то из подозреваемых. Безобразие какое!

– Идея проверки хорошая, – признала Настя. – Только вспомнить бы точно, что там написано – мышь или волк. Но у меня что-то совсем уже голова не варит.

– Это верно, – снисходительно кивнула я. – Зачем вспоминать? Надо посмотреть в телефоне.

Я вытащила аппарат и с выражением прочла вслух: «Волк. Клиш мыс. У. Чь. МИД. Иг. Highh2. Быщ сыш воя ры».

– Все-таки наркотики радикально разрушают психику, – помолчав, констатировала моя подруга. – Нормальный человек в жизни бы до такого текста не додумался! «Воя ры» – надо же!

– Нормальный человек этот текст в жизни не запомнит, – буркнула я, огорченная своим проколом. Оказывается, вовсе не «кыш-мыш», а труднопроизносимый «клиш мыс». В результате я провалила важный эксперимент. А второй раз повторять его с Сергеем не стоит – объект насторожится. Значит, повторю с Вовчиком или Мишаней. Главное, не перепутать текст.

– Ладно, – утешила меня Настя, – зато ты ловко вывернулась с этой мышью. Ты успела обыскать вещи? Короны там нет?

– По-моему, нет. Но я обыскивала поверхностно. Боюсь, я по своей природе не домушник.

– А кто ты? – жадно поинтересовалась подруга.

Я задумалась. Не карманник, это точно – с ловкостью рук у меня напряженка. Не медвежатник – сейфы вскрывать не умею. Не налетчик – тот должен пугать людей оружием, а мне бы стало смешно. Я даже не хакер – где мне вычислить чужие пароли, ежели постоянно забываю собственные? Возможно, я несун? Не зря постоянно таскаю с работы мел – какое-никакое, а преступное деяние. Дома я сушу мел на батарее, а потом приношу обратно на работу, чтобы им писать (сырой почти не пишет). Так что я одновременно унесун и принесун. Только, наверное, это не считается. Это вроде Робин Гуда, раздающего похищенное бедноте. В нынешние времена его бы засмеяли!

Пришлось признаться:

– Я – преступная бездарь. То есть бездарный преступник. Мне не повезло с геномом.

– Легко на геном сваливать, – заворчала Настя. – А если студенты на экзамене так начнут: «Я не мог выучить математику, мне не повезло с геномом!» А ты им что в ответ? «Заниматься надо, трудиться». Думаешь, у преступников по-другому?

Я покаянно вздохнула. Действительно, на преступной ниве я в своей жизни трудилась мало. Вот и результат налицо. Сильна я лишь в анализе ситуации и долгосрочном планировании. Может, я прирожденный главарь?

– Скажи, Настя, – обратилась я, – ты, когда стояла на стреме, видела только дверь Сергея или нашу тоже?