Блондинка вокруг света или I did it my way

Всего какой-то день.… Так я оказываюсь в Сальвадоре.

Сальвадор, Гондурас, Никарагуа

Англичане селят меня в комнату по соседству. Они уже давно торчат в Эль Тунко, потому что уроки сёрфинга здесь дешевле, чем где бы то ни было в мире. Мой приятель — хороший музыкант, и по вечерам мы играем на гитарах, сидя в сильно засаленных гамаках.

Национальное блюдо Сальвадора — пупуса. Толстая кукурузная лепёшка, с начинкой из чего угодно, жарится на гриле и поедается с острым соусом чили. В ресторанах можно заказать юкку (корнеплод, похожий на картошку) с маленькой сушёной рыбкой. Я — путешественница, и всегда стараюсь попробовать основные национальные блюда и охватить основные достопримечательности каждой новой страны, даже такой маленькой, как Сальвадор. А вот моих приятелей сложно оторвать от сёрфинговой доски и гамака, поэтому в столицу я еду одна.

Когда я иду по улицам столицы Сан-Сальвадор, местные жители отрываются от своих дел и мрачно смотрят мне вслед. Очень неуютно под их тяжёлыми взглядами. Особенно неприятно, когда за тобой безмолвно наблюдает целый рынок. Наверное, столица не будет моим хай лайтом.

Вулкан Санта-Ана примечателен тем, что в его кратере располагается кипящее мутно-зелёное сероводородное озеро. Оно светится, как большая зелёная бирюза, на фоне коричневых горных пород. Я очень быстро хожу, и во время подъёма на вулкан, как всегда, далеко впереди основной колонны туристов. Ветрено. Сильно пахнет серой.

Больше с Эль Тунко уезжать не хочется. Заразившись ленью от своих приятелей, просто валяюсь на пляже, учу испанский и совершаю конные прогулки по берегу Тихого океана.

А через неделю англичане заявляют, что решили податься в Гондурас, на Карибские острова, чтобы понырять с аквалангом. Я никогда не планировала Гондурас, но за компанию засобиралась.

Кажется, я вывела формулу моих скитаний: я скитаюсь либо от кого-то, либо за кем-то.

Гондурас. Кобан. Последняя, самая южная, точка цивилизации майа. Небольшой комплекс пирамид, но с очень хорошо сохранившимися барельефами и даже остатками оригинальной краски на них. Опять пирамиды!

При входе в комплекс — питомник попугаев. Огромные красные ара летают, тяжело взмахивая широкими крыльями и, кажется, с трудом неся массивный клюв. Они вызывают трепет.

У хостела, в котором мы остановились, сумасшедший хозяин, то ли голландец, то ли немец. У человека бзик на дезинфекции и порядке. Уборщицы обязаны не только банально прибраться и помыть пол, но ещё и протереть все стены, спинки кроватей и прочие твёрдые поверхности маленькой тряпочкой, смоченной спиртом! И так каждый день. Это само по себе неплохо и очень неожиданно для Латинской Америки, где обычно санитарная обстановка оставляет желать лучшего. Но солдафонские правила действуют не только для служащих, но и для постояльцев. Например, постояльцы обязаны запихивать свои вещи в ящики. Если не помещается — никого не волнует. Безапелляционная надпись на стене гласит, что если кто оставил в зоне видимости что-то из вещей, может искать их на ближайшей помойке.

Здесь все ходят по струнке. В хостеле пахнет денатуратом. В восемь утра начинают греметь вёдра и тазы. Уборщицы должны успеть к сроку. Бекпекеры с похмелья просыпаются. Многие недовольны. Мои англичане, привыкшие к расслабленному хиппи существованию, в бешенстве собирают вещи и покидают хостел, обзывая хозяина фюрером, а служащих хостела — его нацистскими церберами.

Договариваемся встретиться позже в центре Кобана, чтобы обговорить условия дальнейших передвижений к островам. На встречу они являются сильно подвыпивши. Вместо обсуждения путешествия решают принять ещё по одной, потом ещё. В течение ближайших трёх дней парни не просыхают, но обещают, что завтра снимаемся в путь.

Я успеваю сделать всё возможное в этом месте. Осмотреть развалины. Напиться с парнями. Совершить конную прогулку по окрестностям. Съездить к горячим источникам с лечебной глиной, красивейшее место, кстати сказать. Сходить на сальса-пати и обойти весь город раз «…-дцать».

Всё, делать здесь больше нечего. Кроме того, мой рюкзак не помещается в ящик, установленный для рюкзаков. Персонал пока великодушно закрывает глаза. Но, чтобы не пришлось искать его на помойке, нужно отсюда смываться поскорее.

В последний раз навещаю парней. Парни — в дугаря.

— Ладно, парни, — говорю, — не хотела я путешествовать по Гондурасу, тем более в одиночку, но, видимо, придётся. Раз уж я здесь, обратной дороги нет. Поеду на острова, буду ждать вас там.

— Хорошо, — сказали парни заплетающимися языками, — дай знать, где остановишься. Мы прибудем через денёк-другой.

Больше я их не видела. Ни через денёк, ни через другой, ни через неделю парни на Утилу не явились. Через пару недель, когда я уже перестала волноваться на их счёт, они, наконец, прислали мне письмо. Писали, что по пьяни уехали в Гватемалу. Забавные такие парни. Ну, счастливого вам пути! Главное — всё делать вместе.

Я, та, которая из всех троих не собиралась на гондурасские острова, единственная, которая таки до них добралась.