Блондинка за окном

– Яша, послушай дядю Лёву! Дядя Лёва тебе плохого не пожелает. Яша, ты собрался поступать в театральный, ты мечтаешь играть на сцене Гамлета и для приёмной комиссии выбрал монолог Гамлета: «Быть или не быть, вот в чём вопрос!». Быть, Яша, быть! Но только не сразу. Яша, посмотри на себя в зеркало. На кого ты похож? Яша, не обижайся, но ты похож на толстого бегемотика. Поэтому послушай дядю Лёву и исполни для приемной комиссии песенку Бегемотика из мультфильма, который недавно шел по телевизору. Яша, я тебе обещаю: все члены приемной комиссии дружно проголосуют за и ты будешь принят в театральный. Дядя Лёва знает, что говорит. Пару лет ты будешь играть Бегемотика, потом Бегемота и другие похожие роли. И будешь иметь огромный успех у публики! Ты станешь знаменитым, известным, популярным артистом! И вот тут-то, Яша, ты можешь сыграть своего Гамлета! И никто не рискнёт и не посмеет посмеяться над тобой, а только будут аплодировать и кричать «Браво!»

– Дядя Лёва, а вдруг я не стану знаменитым и популярным?

– Если начнешь с Бегемотика, то станешь. Дядя Лёва знает двух известных артистов, которые сейчас играют Гамлетов. А знаешь, Яша, с чего они начинали, кого изображали на сцене? Ты не угадаешь!

– Льва или тигра?

– Яша, если бы они начинали с этих ролей, то так до сих пор их и играли. Один – льва, другой – тигра. В каком-нибудь детском театре на периферии. Один из них, Яша, в юности был похож на курицу: маленькие круглые глазки и нос крючком. Так вот, он начинал с роли курицы. Закинув руки за спину, ходил по сцене – двигая шеей вперед-назад и моргая глазками. Зал помирал со смеху. Благодаря этой курице, он вскоре стал известным и популярным. Другой был похож на обезьяну. Ему даже гримироваться не надо было. Он просто ходил по сцене, переваливаясь с боку на бок, касаясь руками пола и говоря: «У! У! У!» Его успеху у публики позавидовала бы любая мартышка из цирка. Теперь они оба играют Гамлетов. И ты, Яша, с успехом их заменишь, когда придет твое время. Ты сыграешь Гамлета! Поэтому, Яша, послушай дядю Лёву – сыграй, для начала, Бегемотика. Дядя Лёва тебе плохого не пожелает.

Надежд не оправдал

Впервые я напечатался в районной газете. То были юмористические рассказы. В старом чемоданчике у меня в кладовке хранится несколько пожелтевших газет с этими рассказами – на память. Да и кто знает, может когда-нибудь будет открыт музей моего имени. Будут на столе под моим портретом лежать эти пожелтевшие газеты, и будет экскурсовод рассказывать собравшимся: «Вот, почитайте, какую фигню писал Сергей Савченков в своей юности!». Но я, кажется, отвлекся в своих мечтаниях.

Так вот, работал я в то время на заводе электриком. Как известно, слава и известность имеют свои минусы – думаю, этих минусов гораздо больше, чем плюсов. И работал в нашей бригаде мужичок один, звали его Димкой.

– И что, ты это все сам придумываешь? – удивленно спросил он меня, прочитав очередной рассказ в газете.

– По-разному. Когда сам, когда с чьих-нибудь слов.

И вот с этого момента стал Димка мне чуть ли не каждый день рассказывать разные смешные истории из своей жизни – в надежде и ожидании, что я по какой-нибудь из них напишу рассказ и напечатаю в газете. Истории эти, по всей видимости, были придуманы им самим, большим разнообразием не отличались и были очень похожи: то он поскользнулся на банановой шкурке и разбил две бутылки пива, то наступил на хвост коту, а кот диким ревом напугал тещу, то он перелетел через велосипедный руль, когда резко затормозил перед выбежавшей из-за угла собакой и тому подобное. Я вежливо улыбался, выслушивал его истории, но… Но рассказов на эти темы не писал.

И вот однажды он, чуть не прижав меня к стене, за которой гудел мощный трансформатор на десять киловольт, поделился со мной недавно пришедшей ему в голову очень интересной мыслью, которая могла, как ему казалось, лечь в основу не менее интересного рассказа.

– Слышь, Серега, знаешь, что я сегодня подумал? – начал он с лихорадочным блеском в глазах.

– Нет, не знаю.

– Вот, смотри. Начальство-то, оно какое?

– Какое?

– Ну, они же все важные такие! Разговаривают культурно, не матерятся, в платочек сморкаются, не почесываются, семечки не лузгают.

– И что? – спросил я с тоской.

– А когда мы их не видим, ну там у себя в кабинете, дома, они же, как все становятся! – воскликнул он. – Ну, ты понял, да? Там нафантазируешь что-нибудь.

Фантазировать на это тему я так и не стал. И вспомнил про нее недавно, только через много лет. Вспомнил, и стало мне как-то перед Димкой неудобно – так и не оправдал я его надежд. И чтобы хоть как-то загладить свою вину, решил написать вот этот рассказ, к которому Димка имеет самое прямое отношение.

Про всех баб не скажу

Отобедав в заводской столовой, Василич зашел в курилку – до конца обеденного перерыва оставалось еще десять минут. В курилке находились трое. Разговор шел о бабах. Ну, о чем, вернее, о ком еще? Дома – о работе, на работе – о бабах.