Читаем Блондинка за окном полностью

Блондинка за окном

– Ксения, а вы не помните, с чего начинается роман Пушкина «Евгений Онегин»? – спросил он Ксению, когда они сидели в кафе.

– С посвящения: «Не мысля гордый свет забавить…». Ну и так далее, – ответила Ксения, выпуская тонкую струйку сигаретного дыма.

Но Ксению затмила Софья, прочитавшая эпиграф:

– Проникнутый тщеславием, он обладал сверх того особой гордостью…

– Браво! Браво, Софья! – восхитился Александр Григорьевич.

На этом, точнее, на Софье можно было бы и остановиться, но Эльза, с которой Александр Григорьевич недавно познакомился в театре, прочитала эпиграф уже на французском – как в оригинале!

Выбор был сделан. Осталось сделать предложение – конечно, Эльзе.

– Лидочка, – от нечего делать, спросил Александр Григорьевич Лидочку, которая хлопотала на кухне, – а вы читали «Евгения Онегина»?

– Читала. В школе.

– А вы не помните, с чего начинается этот роман? С каких строчек?

– Я вам… Я вам… Александр Григорьевич, я вам варю, стираю, глажу, убираюсь – чего же боле?

Александр Григорьевич подумал и вскоре сделал Лидочке предложение.

Старая туфля

Субботним днем пенсионер Сидякин с газетой в руках, которую он только что вытащил из своего почтового ящика, вышел из подъезда и присел на скамейку. На скамейке лежала большая старая мужская туфля. Поворчав по поводу туфли – Сидякин ревностно следил за порядком в своем подъезде, – он надел очки, раскрыл газету и принялся ее просматривать. Газета попалась скучная и неинтересная. Поворчав еще раз по поводу туфли: «Ну что за люди! Свинство! Рядом урна стоит – так нет, на скамейку надо бросить!» – Сидякин обхватил туфлю газетой и выбросил в урну. После чего отправился в магазин.

Утром в понедельник дворник Орехов стал выгребать из урны скопившийся за выходные дни мусор.

– Ну что за люди! – рассердился он. – Есть мусоропровод – выброси туда! Так нет, сюда притащили! Мне окурков с бумажками хватает! Еще и в газеточку завернули – культурные какие! А вот мы сейчас по газеточке-то и определим, в какой квартире вы такие культурные живете! Ага, двадцать седьмая!

Орехов закинул газету в мешок, а туфлю не поленился утащить на пятый этаж и поставить к двери квартиры №27, где проживал пенсионер Сидякин.

Негодованию и возмущению Сидякина не было предела, когда он, выйдя из своей квартиры, запнулся о знакомую уже ему туфлю.

Рассказ для лета

– Что у вас? Рассказ? На какую тему? – спросил меня редактор, вытирая платочком с лысины пот и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.

– На летнюю.

– Если на летнюю, то пойдет. Сейчас лето.

Редактор взял листок с текстом и стал читать:

– В выцветшем небе над городом застыл раскаленный, желтый диск солнца.

Включив вентилятор, который стоял у него на столе, он продолжил:

– Окна и витрины, в которых отражалось солнце, казалось, плавились и стекали вниз, – редактор пододвинул поближе вентилятор, расстегнул еще одну пуговицу и вытер платочком шею. – В густом, как кисель, воздухе стоял запах горячего асфальта, – листок в руках редактора затрясся. – Река из липких, потных тел текла по улице, зажатая между бетонными и кирпичными стенами домов.

Редактор откинулся назад и стал хватать ртом воздух.

Быстро достав из своего портфеля еще один листок, я начал читать другой рассказ:

– Зима! Подул холодный ветер, небо затянулось тучами, и вскоре повалил снег – белый, пушистый.

Редактор задышал ровнее.

– Ветер подхватывал его и швырял в лицо и за воротник прохожим.

– Хорошо-то как! – выдохнул редактор. – Читайте дальше, голубчик, читайте!

Когда я дочитал рассказ до конца, редактор сказал:

– Отличный рассказ. Берем. А тот мы, пожалуй, на зиму передвинем.

Выйдя из редакции, я направился к киоску с мороженым.

В выцветшем небе над городом застыл раскаленный, желтый диск солнца…

Пострадавший

Около городского 17-го отделения полиции остановился уазик, и из него вышли трое: двое полицейских и один в клетчатой рубашке с короткими рукавами и шортах – он был в наручниках.

– Давай, двигай! – подтолкнул его сзади один из полицейских, и вся троица, поднявшись по крыльцу, зашла в отделение.

– Ничего себе, как вы его отделали! – сказал сидевший за столом дежурный, взглянув на задержанного. – А если нажалуется?

– Пусть жалуется. Это не мы его отделали, а бабы.

– Бабы?

– Бабы, бабы. В женском туалете. Они нас и вызвали.

– Маньяк, что ли? Приставал?

– Фотографировал!

– Не фотографировал я их! – возмутился задержанный. – Я им пытался объяснить, а они меня поколотили!

– А что ж ты там с фотоаппаратом делал?

– Во-первых, еще раз повторяю, это был не фотоаппарат, а смартфон. За двадцать пять тысяч. А они мне его расколотили!

– Какая, черт, разница, чем ты их там фотал – фотоаппаратом или смартфоном!

– Да не фотал я их!