Блондинки не сдаются (СИ)

— В мастерской у меня творчество, а продажи — здесь. Хотите купить, покупайте сейчас.

— Купить хочу, но на такую сумму не рассчитывал, — я вытащил кошелек, выскреб оттуда 30 тысяч и всучил ей. Пока она растерянно смотрела на деньги, я достал смартфон.

— Адрес мастерской и телефон, — я поднял на нее глаза. — Побыстрее, у меня мало времени, картину я покупаю, аванс вы получили, остальное занесу.

Маша

Стараясь скрыть, как нервничаю, я усилием воли подавила гнев и с достоинством взяла деньги из рук неприятного типа. Очевидно, что парень был вульгарным придурком, но это, к сожалению, первый клиент. Недовольно хмыкнув и одарив его пренебрежительным взглядом, я бережно завернула картину в бумагу.

— Держите аккуратно. Иду Вам на уступки и отдаю работу сразу. Остаток можно занести домой. Не застанете лично, отец, мать, братья или сестры встретят, — торжествующе глядя на него, я продиктовала адрес. — Видеть, как клиент растерянно царапает буквы, скрывая досаду, было одно удовольствие. Что, съел? В мастерскую он собрался наведаться. Я боялась представить, куда этот придурок потащит мое детище.

— Вешать холст в сырых помещениях вроде туалета или ванной не рекомендую, — с сарказмом заметила я.

— Я в курсе, — он не скрывал ярости, и вырвав работу, пулей потопал к выходу.

Все оставшееся время до окончания экспозиции прошло спокойно. Под вечер суеты и людей поубавилось. Я продала восемь из десяти работ. Это был отличный результат. Осознавать, что живопись способна кормить, было невероятно. И это теперь не просто хобби.

Морально измотанная, но ощущая во всем теле приятную усталость, я поплелась домой.

Дверь открыл отец. Он был в ярости. Негодующее лицо обещало очередной скандал.

— Привет, пап! — выжала я улыбку, — Что случилось?

— Приходил какой-то парень. Отдал двадцать тысяч, попросил передать, что ты прелесть. На вопрос, что за деньги, ответил, ваша дочь очень старалась, и он, мол, удовлетворен. Деньги принес за работу. Какую еще, к черту, работу!? — отец взорвался, срываясь на крик. — Ты что, проституцией занялась? — он задыхался от злости, пытаясь подобрать слова.

— Что? — я выпучила глаза. — Это шутка? Как ты мог такое подумать!?

Отец, ударив кулаком по двери, ушел в гостиную и рухнул в кресло.

Я в отчаянии стиснула зубы. Придурок решил выставить меня перед родителями шлюхой. Дома не знали о моем страстном увлечении рисованием. Отец не одобрял искусство. Последние пять лет я занималась живописью самостоятельно и на свои деньги. В семье никто не интересовался, чем я живу, с кем общаюсь, чем занята в свободное время. Пройдя в комнату, я присела рядом с креслом на корточки и погладила его по коленке.

— Ты не так все понял.

От его недоброго взгляда в горле застрял ком. Мысли разбегались, как тараканы, в разные стороны, связно говорить я не могла.

— Это мой преподаватель из университета. Помогаю ему писать кандидатскую. А деньги — аванс, — несло меня в каком-то бреду. Я изобразила искреннюю улыбку.

— Иди в свою комнату, — махнул он рукой — Я чуть не прибил его после таких слов. Так растерялся, не знал, что сказать. Почему ты не предупредила заранее? Наказать бы тебя за этот цирк. Деньги лежат на тумбочке в прихожей.

Отец отмахнулся, не желая больше слышать мои оправдания. Я с горечью вздохнула. Как же быстро он поверил в то, что собственная дочь способна пасть так низко.

Подошла к тумбочке. Купюры были обмотаны клочком бумаги. Развернув ее, я увидела нацарапанный номер и фразу: “Позвони, ты мне понравилась”. Ах ты самодовольный сукин сын! Меня разрывало от желания отомстить козлу. Сняв неуютную одежду, приняла душ. Потом надела любимую пижаму, которая мягко обволакивала раздраженное тело. Оставлять безнаказанным его поступок я не собиралась. Надо придумать план на свежую голову, от усталости глаза закрывались сами собой.

Наутро я села на кухне с чашкой мятного чая в руках. Запах щекотал ноздри, пропитывая атмосферу вокруг особым волшебством. Покосившись на клочок с номером его телефона, я мстительно улыбнулась. На часах шесть утра. Пора тебе проснуться, дружок, и ответить за то, что сделал.

— Алло! — ответил он охрипшим и недовольным спросонья голосом. Я довольно ухмыльнулась. — Кто это? — грубо рявкнули на другом конце провода.

— Здравствуй, причина моих бед и страданий. Спишь!? — нежно проворковала я, входя в образ леди.

На том конце провода повисло недоуменное молчание. Я почти слышала, как от злости заскрипели его зубы и затикал мозг.

— Школьница-художница? — лениво уточнил он, зевая. — Ты мне снилась.

— Надеюсь, это был кошмар? — медовым голосом уточнила я.

— Кажется, без одежды, — он издевался. Я почувствовала, как щеки заливает румянец. — Сегодня отметим удачную сделку походом в ресторан, — он не спрашивал, а самоуверенно давил своей наглостью.

Ладно, этот раунд ты выиграл. Однако сдаваться я не собиралась. Битва только начинается. Женская месть подается на закуску холодной. Включив все свое обаяние, я лицемерно кивнула:

— С удовольствием. В пять буду ждать около дома, — допивая чай, подчеркнулаинтонациями настроение влюбленной дурочки.