Блондинки не сдаются (СИ)

— Тебя как зовут? — спросил он. — Мы не познакомились.

— Мое имя — в углу картины написано, — отрезала я и отключила телефон.

Андрей

Вечером я подъехал к ее дому, но на встречу никто не вышел. Постояв минут пятнадцать, взглянул на третий этаж. Белокурая принцесса опаздывала. Достав телефон, набрал номер. Трубку не подняла. Подавляя раздражение, позвонил в домофон.

— Да, кто это? — уточнил женский голос, видимо, мать.

— Я к Маше. Мы договорились встретиться в пять.

— Я ее мама. А вы кто?

— Андрей.

— Маши нет дома, — с удивлением сказала она. — Вы звонили ей?

— Звонил, трубку не берет, — глухо ответил я, сжимая ручку подъезда.

— Она, видимо, у подруги или в библиотеке.

— Хорошо, спасибо, попробую позже с ней связаться.

Значит, решила из меня дурака сделать. Я почесал нос и рассмеялся. Ну ладно. Будет тебе веселая игра. Я подумал поискать ее в мастерской, адрес можно было получить, связавшись с выставочным центром. Однако гарантий, что застану ее там, не было. Недолго думая, еще раз позвонил в квартиру.

— Да, — снова ответила мать.

— Простите, это опять Андрей. Дело срочное, я не могу связаться с вашей дочерью.

— Так она ушла ненадолго. Приходите через час.

— Можно я подожду ее у вас? — спросил я вежливо.

— Конечно можно, заходите.

Дверь открыла женщина в возрасте. Уставшее лицо, распущенные волосы, домашний халат. В руке она держала ложку, другой пыталась не запачкать дверной косяк мукой.

— Я пеку блины, закройте дверь сами, тапочки у двери. Проходите.

Я нашел какие-то стоптанные разноцветные домашники и почти утонул в них. Кухня была маленькой и тесной. Запахи жареного плавали в воздухе, утекая в открытую форточку белыми клочками.

— Наливайте себе чай, у меня руки грязные. Маша про вас рассказывала, — она ловко перевернула блин и стала размешивать жидкое тесто в видавшей виды кастрюле.

— Да, и что же? — насторожился я. Насыпав сухую заварку в чашку, я залил ее кипятком.

— Что позвали ее помогать писать кандидатскую. Правда, я не совсем поняла, какой вы там предмет преподаете? — она повернула ко мне свое раскрасневшееся от готовки лицо.

— Педагогику, — не растерялся я, взял чашку и присел на табуретку у стола. Вот значит кем она меня представила. Я пока не понимал, зачем.

— Как странно, — она вытащила из холодильника банку варенья. — Малиновое будете?

— Что странно? — не понял я. — Буду, я люблю варенье.

— Вы не похожи на преподавателя, — улыбнулась она. — И моя дочь никогда не интересовалась педагогикой.

— Из-за маленького роста кажусь моложе, — я открыл банку и отправил в рот полную ложку. — Педагогику она не любит, но умеет систематизировать литературу и собирать информацию. И еще ей очень нужны деньги.

— Это правда. Я кручусь на трех работах, не хватает, — она подвинула мне тарелку со стопкой блинов. — Угощайтесь.

— А муж не помогает? — я допил чай. — Блины не буду, но все равно спасибо.

— Ну пока не работает, ищет что-то там. Маша как может, помогает.

— У вашей дочери много талантов. — Я заметил, как она разглядывает дорогие часы на моей руке. — Преподаю ради удовольствия, — упредил ее вопрос. — Основная работа связана с торговлей. Педагогика — хобби, чтобы мозг не заржавел.

Кто-то позвонил в дверь. Из соседней комнаты выбежала девочка лет двенадцати в наушниках.

— Мам, звонят, — крикнула она.

— Ну и открой дверь, у меня руки в муке.

— Это Маша.

— Дочь, конечно умная, но вот ведь, заставила вас ждать, забыла небось.

— Ничего, — я встал и начал мыть чашку.

— Да бросьте, я сама, — она отобрала у меня ложку.

В кухню зашла Маша. Ее лицо светилось радостью.

— Блины хочу, как вкусно пахнет, — увидев меня, она запнулась и замерла. — А ты что здесь делаешь?

— Так он тебя ждет, сначала на улице стоял. Что у тебя за голова дырявая. Встречу назначила, человека заставила ждать. Взялась за работу, будь ответственной. Ты меня позоришь, — мать с укоризной взглянула на нее.

— Ничего, чай попил, с вами поболтал, — я подмигнул Маше, лицо которой потемнело от гнева. — А сейчас мы поедем работать.

— Никуда я не поеду, — резко бросила она и прикусила губу, увидев растерянный взгляд матери. — Пока блины не поем.

— Я подожду на улице в машине — в прихожей я стал одеваться.

— Ну как ты себя ведешь! — накинулась на нее мать. — Ешь давай и иди.

— Я проголодалась, — огрызнулась Маша.

Маша

Нервно запихивая блин за щеки, я старалась придумать причину, которая позволила бы остаться дома. Хоть бы стихийное бедствие приключилось.

— Иди. Невежливо заставлять ждать! — подтолкнула меня к выходу мать.

Делать нечего. Настроение совсем угасло, ненависть к Андрею увеличивалась в геометрической прогрессии. Помедлив, я нехотя вышла на улицу и оглянулась. Стоящая неподалеку машина мигнула фарами.

Перед моим носом распахнулась передняя дверь.

— Садись, — бросил он, заводя машину. Я нерешительно влезла в салон.

Говорить было не о чем. Меня так и подмывало вылить на него возмущение за вторжение в квартиру, но я решила притвориться безмолвной овцой и уставилась в окно.