Блондинки не сдаются (СИ)

— А ради чего? — испытующе спросил я.

— Хочу семью, замуж, чтобы меня любили, и все у меня в личной жизни было нормально. И с тобой мне весело. Хотя чаще всего хочется приложить тебя чем-то тяжелым, но сейчас уже меньше. А вот за правду о вашей большой дубине вас бы деревянной дубиной точно стоило стукнуть, — обиженно выдала она, взглянув на меня с укором.

— Стукни, разрешаю, — встав, я отправился работать, из фотостудии крикнул:

— Иди к подруге, ты ей обещала.

— Гонишь? — Маша была расстроена.

— Много работы. И еще у меня есть идея, которую я хочу обсудить с умными дядями.

— Ночевать у нее не останусь, — добавила художница. — Приеду доедать ваш бутерброд без сливок.

— Мучное есть вредно, — улыбнулся я.

— Я потерплю, к тому же это не мучное, а мясное, — упрямо тряхнула она головой и с вызовом взглянула на меня. — Хотелось бы уточнить. Ты сказал о боли, а это уже было с кем-то в прошлом?

— Да, я пробовал с девушками, все заканчивалось слезами. Таких смелых, как ты, не встречал еще, — мое лицо светилось от любви к ней, но дурочка этого не понимала.

— За меня не переживай, — бодрилась она. — Я могу быть очень сильной и не отступлю. Не испугаюсь. Ты добрый и терпеливый. И за помощь папе спасибо, хотя не понимаю, как ты сможешь заставить его что-то делать.

— Это секрет, завтра увидишь, — пообещал я. — Тебя подбросить?

— Доберусь на автобусе, — Маша быстро переоделась и схватила сумку с телефоном.

— Я вызову такси, возвращайся поскорее.

— Хорошо, — чмокнула меня в нос и отступила.

— Кто так целуется? — усмехнулся я, обнимая ее и раздвигая губами ее губы, ловя языком ее язык, который пока куда-то убегал от меня.

— Не хватает кислорода, — взмолилась она, стуча по моей груди.

— Носом дыши, — предложил я. — Как будто плаваешь. Ты что, ни с кем не целовалась?

— Мне было противно, — смутилась Маша. — Не хотелось гонять во рту слюни.

— А со мной? — поинтересовался я.

— Ты такой быстрый, не успеваю подумать, но в целом терпимо, — промямлила она.

— Ах, терпимо, — шутливо нахмурился я, прижавшись к ней. — Не отпущу тогда к подруге. Давай тренироваться.

— Я вернусь через час, — пообещала Маша и выскользнула у меня из рук.

— Редиска ты, — вздохнул я и вернулся к работе.

Когда за ней захлопнулась дверь, поискал в телефонной книге номер знакомого фармацевта.

— Привет, пойдешь на преступление ради друга?

— Какое именно? — хмыкнул Игорь, он был владельцем нескольких аптечных точек в Москве и активно расширялся, открывая все новые. Дело процветало. — Нужен димедрол в ампулах, — сказал я, раскачиваясь на стуле перед компьютером.

— Для себя берешь? — уточнил он, озабоченно вздохнув. — Рецептурный препарат.

— Знаю, мне не продадут, — я взял ручку и стали рисовать на белом листе какую-то ерунду. — Для себя. Не спится что-то, снотворные не помогают.

— Димедрол не поможет, сходи к неврологу, — посоветовал он. — Перетрудился, наверное, перевозбуждение.

— Перегрелся от одиночества, — усмехнулся я. — Схожу. Ну так что, поможешь?

— А что мне за это будет? — ехидно поинтересовался он.

— Щелбан при встрече, — пошутил я. — Бутылка.

— Пойдет. Приходи в гости. Выпьем.

— Десять ампул, — добавил я, дорисовывая портрет девушки. С листа на меня смотрела Маша. Еще немного, и сам стану художником. — У меня скоро свадьба. Напьемся.

— Ого, это хорошая новость. А зачем тебе столько димедрола? Только лапшу про сон не заливай, не поверю.

— От аллергии на меня, — усмехнулся я. — Невесте. Долго рассказывать и скучно. Но ты поможешь укреплению будущей семейной ячейки.

— Ничего не понял, — Игорь помолчал, — заезжай через час, сделаю. С тебя десять бутылок — за каждую ампулу.

— Жлоб, — улыбнулся я. — Скоро буду.

Выйдя из аптеки с пакетом лекарств, я посмотрел на часы. Набрал номер Маши:

— Наобщалась? — спросил я. — Давай заеду за тобой. Диктуй адрес.

Ее подруга жила в спальном районе на метро Бабушкинская. Серые панельные свечки многоэтажек тянусь к небу, усеянному облаками, сквозь которые еле проглядывало солнце. Я нашел адрес по навигатору и припарковал машину рядом с детской площадкой.

— Спускайся вниз, — позвонил ей, выходя из машины и присаживаясь на скамейку во дворе. — Жду на улице.

Я посмотрел на детей, которые играли в песочнице и подумал о том, что никогда не испытывал тяги к родительской роли. И в целом не представлял себе, как это. И смогу ли я? Дети не вызывали у меня каких-то особых чувств, как я ни силился загрузиться ответственностью момента.

Маша выскочила из подъезда и с радостным выражением лица побежала вприпрыжку ко мне. Она была похожа на маленького ангела, спустившегося с высоких высот на скучную землю. Чистое и незамутненное облако, которое совершенно случайно зацепилось за меня. И отпустить ее силы воли не хватит. Я знал, что она меня не любит. Но это почему-то не смущало.

— Лена такая болтушка, — запыхавшись, сказала она, присаживаясь рядом. — Как начнет, не остановишь.

— Ты про меня ей тоже растрепала? — спросил я, прищурясь и тебя Машу за руку.

— Нет конечно! — воскликнула она. — Какая ерунда приходит тебе в голову!