Блондинки не сдаются (СИ)

— Испугал, — рассмеялась она, зарывшись в подушку. — Какие у тебя руки нежные. Ты всегда найдешь себе работу… массажистом, — забормотала Маша, закрыв глаза от удовольствия. — Здорово. И пахнет обалденно.

— Молчи и наслаждайся, — легкими движениями я втирал масло в ее тонкую кожу, кончиками пальцев ощущая все ложбинки и изгибы: они были прекрасными. — А теперь немного анатомии. В прямой кишке нетрецепторов, которые позволили бы испытать оргазм. Это мешок из соединительной ткани. Основная проблема — растянуть кольцо правильно и соблюдать гигиену. Они элементарные и на уровне здравого смысла.

— А зачем все это нужно? — с раздражением спросила она. — Вот честно, не понимаю мужчин, какой кайф лезть туда, где живут какашки и плохо пахнет.

Я рассмеялся.

— В какашки точно не надо, до этого лучше свечку поставить, чтобы там было чисто. Причин несколько. Первая — это какие-то древние программы в голове любого мужчины. Они работают без участия сознания. Я мог бы прочитать лекцию по зоологии, но это долго и скучно. Дело не только в запретности. Просто положение “сзади” более древнее, нежели поза, в который обычные люди занимаются любовью. Она более мощная и примитивная. И работает сильнее. Вторая причина — разнообразие в личной жизни. Если не злоупотреблять и делать все аккуратно, такая форма тоже интересна. Тебе же сложно будет каждый день есть только суп? Или только гречку? Так и в постели. Однообразие утомляет. Меня по крайней мере, но я думаю, что это касается любого человека. Третья причина — месячные. У женщин красная неделя вылетает в трубу. Не все готовы ждать, когда же они пройдут — я улыбнулся.

— Господи, это отвратительно! — воскликнула Маша, передернув плечами. — У меня в эти дни все болит! И я валяюсь в кровати, помирая от боли! Какой секс!?

— Ну это у тебя так, я учту и не буду приставать, у других по-другому.

— И в сколько задниц ты успел влезть? — повернулась она ко мне с выражением лица гестапо на допросе. — Признавайся, подлец!

— Хватит ругаться, — возмутился я, целуя ее в спину. — При чем тут количество? Это общая теория, а практика заключается в следующем…

— И все-таки!? — гнула она свое. — Скажи.

— Не считал, честно, у меня это вынужденная мера, ты знаешь, почему, — я погладил ее стройные ноги влажными от масла руками, стараясь делать это медленными круговыми движениями.

— То есть их было столько, что ты со счета сбился, — выдумала на ходу свою версию Маша.

— Их было не очень много, потому что почти все девушки отказываются, — вздохнул я. — Аргументы почти такие же, как у тебя. В задницу это задница, никогда! Без всякого обсуждения.

— Я не такая!? — вспыхнула она от обиды. — И мы с тобой все обсуждаем! Вернее, ты все упорно делаешь так, как тебе надо, а мое мнение просто задвигается.

— Когда твой вагинизм уйдет, вопрос станет не актуальным, — примирительно сказал я. — Сейчас не так много вариантов. Хотя есть еще один, но он тебе не понравится, — я задумался.

— Какой же? — нетерпеливо уточнила она.

— Любовница, — улыбнулся я, но это было лишним, Маша подскочила с подушки и накинулась на меня с кулаками, подмяв под себя.

— Вот тебе! Вот тебе любовница! — лупила она меня. — Убью тебя, собака! Возьму нож и отрежу твою дубину ночью! Только попробуй с кем-то обниматься после свадьбы, за себя не ручаюсь!

Видя, что я смеюсь и не защищаюсь, она рассвирепела и укусила меня за плечо.

— Черт! — дернулся я, хватая ее руками и крепче прижимая к себе. — Опять кусаться начала? Больно же!

— Сам виноват! — огрызнулась Маша, хватая меня руками за горло. — Придушу!

— Какая ты страстная не в том направлении, — я отцепил ее лапки и подмял под себя, перевернувшись. — Со мной нельзя драться, мой друг тут же включается, — я упал на нее и впился в распухшие от возбуждения губы, которые яростно кривились. — Чебурашка в гневе страшен, но мне это нравится, правда что теперь делать, неясно. Вкатить повторно димедрол? Нельзя так много, помрешь ведь, — я тяжело дышал и стал ласкать ее грудь, поймав губами розовый сосок. — Вот черт!

— Предупреждать надо, — всхлипнула она, переводя дыхание и вцепившись в мою голову. — Хочу, как в примерочной. Мне понравилось.

— Ты так вкусно пахнешь апельсинами, — выдохнул я, раздвигая ее ноги, — Мармеладка, сейчас, — нашарив одной рукой дверцу тумбочки, вытащил коробку с вибратором.

— Что ты делаешь? — спросила она, нетерпеливо дернув ногой. — Хочу!

— Закрой глаза и вслух читай таблицу умножения, — приказал я.

— Ты спятил? — Маша попыталась встать, но я придавил ее своим телом, не давая опомниться.

— Делай, что говорю! — повторил я. — Кому сказано, таблицу читай!

— 2х1=2, - с недоверием вымолвила Маша, зажмурившись.

— Дальше и быстрее, — я раздвинул ее ноги.

— 2х2=4, 2х3=6, 2х4=8, ай, — взвизгнула она, — Что это!

— Это твой вагинизм, — прижал я ее ноги к кровати. — Засунул в тебя игрушку, надо полежать немного. Таблица отвлекает сознание от спазмов. Дело сделано, по математике “пять” с плюсом, — я улыбнулся и поцеловал ее между ног. — Ты пахнешь вареньем.