Blood diamond (СИ)

С тех пор я стала часто разговаривать с Амессаном (именно так его и звали), от него я узнала про все местные обычаи туарегов, об их истории, об их быте и многом другом. Теперь шатер мне разрешалось ненадолго покидать. Постепенно из рабы я превращалась в друга.

Но мысль о побеге раз за разом возвращалась ко мне. Не важно, чем я была занята: стиркой, готовкой, плетением бус или окраской ткани в цвет индиго. Все это время я вновь думала о том, как сбежать отсюда — Амессан никогда бы не отпустил меня. Я не могла, просто не могла добровольно остаться здесь на всю оставшуюся жизнь.

Спустя еще какое-то время однажды я, выйдя ночью из шатра, поняла, что рядом никого нет. Соседние шатры были пусты, лошади были привязаны невдалеке. Меня никто не видел — это был отличный шанс, который мне вновь услужливо подсунула судьба. К тому же, Амессан должен был вернуться еще очень нескоро. Поэтому, не медля ни секунды, я попыталась выбраться из поселения. В этот раз у меня с собой была небольшая фляга с водой — я была научена опытом, поэтому теперь везде носила ее с собой. Искать Гийома времени не было — меня могли заметить в любой момент, поэтому я решила уйти одна. У меня был план вернуться за ним, когда я доберусь до цивилизации.

Но снова я не успела уйти далеко. Я не отошла от поселения и полукилометра, как заметила неспеша едущего из пустыни на лошади Амессана — он, видимо, решил вернуться раньше. Он тоже заметил меня. Он быстро догнал меня — ведь как бы быстро я ни бежала, с лошадью мне было не сравниться.

Нагнав меня, Амессан попытался схватить меня и затащить на коня, но я продолжала упорно отбиваться от него и не оставляла попытки убежать. Ему пришлось слезть с лошади. Между нами завязалась борьба.

Мы повалились на песок. Я била его со всей силы, что была во мне, отчего вскоре костяшки стали синеватого оттенка — из-за осыпавшейся краски. Я била его, уже мало заботясь о том, что будет со мной потом — мне было уже все равно.

Амессан, которому явно надоело возиться со мной, достал из складок своего халата небольшой кинжал и попытался угрожать им мне. Но разве это могло испугать меня тогда?..

Но внезапно я задела платок Амессана… и сдернула с его лица. Согласно их обычаю, того, кто увидел лицо туарега, ждала смерть от рук самого туарега. В случае, если это сделать не удавалось, то туарег обязан был покончить жизнь самоубийством. Так что я знала, что меня ждет. Вот тогда-то я по-настоящему испугалась.

Мы оба замерли, молча смотря друг на друга. Тогда я в первый и последний раз увидела его лицо. У него было красивое, чрезвычайно спокойное, твердое и чуть смуглое лицо. Его черные, пронзительные глаза, обрамленными темными ресницами, я уже знала. Над ними были густые брови, выше — широкий незагорелый лоб. Нос его был прямым и, как и остальные черты лица, благородным, словно профиль короля на старых монетах. Тонкие, резко очерченные губы были плотно сомкнуты, их скрывала темная щетина. Из-под края платка выглядывали черные курчавые волосы.

Амессан молчал, и красивое лицо его было серьезно, но совершенно спокойно. Он тихо дышал, глядя прямо мне в глаза. Я же боялась сделать лишний вдох — меня до ужаса пугало то, что ждало меня впереди. Ведь кинжал-то он до сих пор держал в руке…

Он медленно сел рядом со мной и знаком руки приказал мне сделать то же самое. Я также медленно приподнялась с песка и села, опираясь одной рукой о землю. Я все не сводила с него взгляда, в то время как он опустил глаза и стал разглядывать синий в ночи песок, вычерчивая на нем кривые линии кинжалом. Платок он пока что не поднимал.

— Что мы будем делать? — тихо спросил Амессан на арабском, поднимая взгляд на меня.

— А разве есть выбор? — прошептала я, следя глазами за рисунком на песке, который оставлял после себя кинжал. — Это же ведь обычай, ты сам мне рассказывал. А я к тому же хотела сбежать…

— Но не сбежала ведь.

— Потому что ты меня остановил. Во второй раз, причем.

— И ты всегда хотела сбежать?

— А сам ты как думаешь?

— Ну так беги, — он рывком поднялся с песка и стал наматывать свой платок, снова закрывая лицо.

Я замерла. Я просто не верила в то, что происходит. Такого просто не могло быть.

— Ты не?.. — начала спрашивать я, но Амессан перебил меня.

— Беги, пока я даю тебе шанс, — сказал он, отходя к лошади. — Другого шанса не будет, я не буду вечно милостив к тебе. Или беги, или я убью тебя.

Я встала и, отряхивая песок со своей одежды, через пару секунд спросила:

— Но если я уйду, то ты убьешь себя? Ведь так?

— Почему ты еще здесь? — прорычал он, оглядываясь на меня.

Я понимала, что должна была уйти в ту же секунду, когда Амессан разрешил мне. Уйти, не оборачиваясь и не оглядываясь — пока мне давали шанс. Но я медлила не только потому, что мне стало страшно из-за того, что этот мужчина может сделать с собой, но и потому, что я должна была забрать с собой Гийома.

— Ответь же мне, — попросила я, подходя к нему сзади. Мне хотелось положить руку ему на плечо, но я боялась, поэтому просто стояла рядом.