Блу (ЛП)

— Пошли, сынок. У меня есть двадцать минут. — Он открывает дверь, и я захожу следом за ним в роскошный кабинет с огромным столом из темного дерева в центре. Стены увешаны сертификатами и наградами, но мой взгляд прикован к фотографии, на которой Блу прижимается к отцу и широко улыбается.

Она настоящая красавица и дело не в идеальной коже, восхитительных глазах и сексуальном теле, а в том, что она готова бороться за то, во что верит и в ее способности любить.

Я сажусь в большое кожаное кресло напротив отца Блу.

— Мне нужна ваша помощь. — Закатав рукав рубашки, показываю ему свою кожу. — Я хочу стать нормальным.

Он наклоняется вперед и пристально смотрит на меня.

— Что ты сделал с моей дочерью?

Я стягиваю с себя рубашку.

— Позволил ей любить себя, а потом разбил сердце.

— Зачем ты здесь, Так?

— Я хочу избавиться от этого, — проведя рукой по большим рубцам на животе, отвечаю я. — Хочу вернуть Блу.

Он откидывается в кресле и качает головой.

— Я могу помочь тебе, если ты и правда этого хочешь. Но Блу… она любила тебя больше, чем чирлидерство. Я точно знаю, что ей не хотелось бы, чтобы ты становился «нормальным».

— Я должен, иначе не смогу лежать рядом с ней с такой кожей.

— Почему? — Он снова наклоняется вперед и ставит локти на стол. — Она когда-нибудь давала тебе почувствовать себя уродливым?

— Никогда, — шепчу я.

— Значит, ты говоришь, что не считаешь себя достойным Блу?

— Сэр, с ней я чувствовал себя любимым и невероятно счастливым, но когда я смотрю на себя в зеркало, то вижу неприглядную правду.

Он приподнимает брови, требуя продолжения.

— Я не достоин ее.

— В общем так, — Доктор Уильямс встает с кресла. — Я помогу тебе, если ты хочешь этого для себя. Но если ради того, чтобы почувствовать себя достойным Блу или ради нее, то помочь себе ты должен сам.

Он подходит к двери и говорит напоследок:

— Так… ты полный идиот. Ты много добился, преодолел кучу препятствий, а сейчас позволяешь шрамам разрушить свою жизнь. Носи их, как воин.

Три недели спустя

Сегодня я пришел по записи. Я принял окончательное решение и готов поделиться им с доктором Уильямсом. После нескольких бессонных ночей в дешевой гостинице и бесчисленных разговоров по телефону с сестрой, я точно знаю, что буду делать.

— Так Джонс. — Передо мной стоит улыбающаяся медсестра в голубом халате.

— Это я.

Она взвешивает меня, измеряет давление, в общем, проводит общий осмотр. Много лет это было частью моей жизни — операция за операцией и практически ежедневные приемы у доктора. Только в этот раз рядом со мной нет Джо.

— Теперь можете проходить в комнату справа. Доктор Уильямс скоро подойдет.

Медсестра выходит и, отвлеченная кем-то в коридоре, оставляет дверь приоткрытой. Мне все равно, я полностью одет, а мой мозг слишком измотан за прошедшие несколько дней, чтобы реагировать на что-то.

— Где он? — Голос кажется очень знакомым.

— Мне наплевать, занят он или нет. Это касается нашей дочери.

Слова медленно доходят до меня, но когда это все же происходит, я понимаю, что появилась мама Блу. Я вылетаю в коридор и сталкиваюсь с ней лицом к лицу. Несколько секунд спустя появляется отец Блу.

— Что происходит? — Он хватает жену под локоть и тащит в кабинет, я следую за ними.

— Что случилось?

— Это Блу, — рыдая, отвечает она, едва я закрываю дверь.

— Что с ней?

— Я пообещала, что ничего не расскажу тебе, пока она не вернется домой. — С громким плачем, женщина падает в кресло. — Блу ушла из команды две недели назад и сегодня должна была прилететь домой, но не появилась и не отвечает на звонки.

— Она что? — спрашиваю я.

— Она ушла из команды, Так. — Мама Блу встает и подходит ко мне. — Ты разбил ей сердце, и ее жизнь вышла из-под контроля. Я ездила к ней и целую неделю пыталась привести в чувство, но…

— Прекрати, — требует доктор Уильямс, крепко обнимая жену.

Я в шоке от того, что Блу решила уйти из команды за неделю до Национального чемпионата. Она же жила чирлидерством. Оно было ее сердцем, жизнь и страстью. Всем, пока… поняв, к чему привел мой эгоизм, я падаю на колени.

Я вышвырнул ее из своей жизни прямиком в ад, ни на секунду, не подумав о том, каково ей в нем. Все из-за моей гребаной неуверенности. Представив себе, что ее безжизненное тело лежит где-нибудь на тропинке, я выхватываю из кармана телефон и набираю номер Ноя. Он не берет трубку, тогда я звоню Лэйну, потом Софи и снова Ною. На десятый раз он отвечает.

— Эй, у меня сейчас лекция, как и у тебя, кстати. Чего тебе?

— Блу, иди и найди ее.

— Ее там нет, — встревает мама Блу.

Я поворачиваюсь к ней и пытаюсь сосредоточиться на разговоре с Ноем. Скорее всего, он ближе всех находится к Блу.

— Иди и найди ее. Она ушла из команды и пропала.

— Черт. А ты где?

В трубке раздается шорох, значит, Ной выходит из аудитории.

— В Колорадо. У меня был назначен прием у ее отца.

— О чем ты, черт возьми, думаешь, Так?

Все это время Ной убеждал меня поговорить с Блу. Он знает обо всем и считает меня полным идиотом.

— Послушай, Ной. Она должна была прилететь сегодня домой, но не появилась и не отвечает на телефон. Сходи в общежитие.

— Уже иду. Я перезвоню тебе.