Блуд на крови. Книга первая

…Во второй квартире и впрямь жизнь закрутилась богемная, артистичная. Певица Незнамова под аккомпанемент рояля поет романсы, да так, что слышно чуть не за версту, под окнами народ собирается. Вечером идет веселье, раздаются тосты, смех и пение, пение.

И вот однажды довольно ранним утром, когда, впрочем, уже шла репетиция и артистка со своим аккомпаниатором доводила до совершенства популярный романс «Не искушай меня без нужды», кто-то позвонил в дверь.

Певица заголосила еще громче, а лакей, числившийся в сыскном отделении под фамилией Силантьев, а по кличке Леший, взял под мышку салфетку и отправился открывать дверь.

В дверном проеме стоял скромного вида юноша лет 18. Он вежливо поклонился и тихо молвил:

— Я беспокою вас по объявлению. Лакей низко наклонил лысую голову:

— Милости прошу, присаживайтесь! Я сей миг доложу госпоже.

Лакей робко приоткрыл дверь и произнес:

— Простите, Вера Александровна, здесь господин спрашивает вас.

Артистка возмутилась:

— Сколько раз просила меня не перебивать во время репетиций! Безобразие! — И смягчив несколько тон: — Простите меня, маэстро! Я долго не задержусь. — И вновь к лакею: — Проси!

Юноша робко вошел к артистке. Та окинула его быстрым взглядом и проговорила:

— Вы — Реентович? Насчет ангажемента? Юноша помялся и еле слышно промолвил:

— Вы ошибаетесь, я, к сожалению, не артист. Я пришел по объявлению.

Певица вся расцвела:

— Ах, какая радость! Вы принесли мой портсигар!

Юноша смешался еще больше:

— Нет, но я могу совершенно точно указать его местонахождение.

Певица погрустнела, вздохнула, надула губки:

— А я-то обрадовалась! Но вы уверены, что знаете мой портсигар?

— Его невозможно перепутать ни с каким другим! Монограмма «К», рубиновый камень между ног дамы, на обороте гравировка — «Вера». Все так?

Певица протянула пухлые руки к юноше:

— Вы мой благодетель! Я вам обязана своим счастьем. Скорее говорите, не разрывайте ожиданием мою грудь — где он?

— Ну уж нет, мадаменька! Сначала деньги — тысячу рублей, а потом все сведения.

Дама в момент превратилась в грозную фурию:

— Да как вы смеете со мной разговаривать таким тоном? Маэстро, арестуйте этого нахала!

В комнату влетели вооруженные браунингами агенты. Они надели на гостя наручники, усадили в пролетку и повезли в сыскное отделение.

Юноша ронял слезы и причитал:

— Зачем я клюнул на эту приманку! Какой я дурак…

Прохожие с любопытством показывали пальцами на пролетку:

— Смотрите, жулика арестовали! Всех их пора передавить. Всю Москву заполонили.

ГРЯЗНАЯ ИСТОРИЯ

Перед Кошко сидел робкий, заикающийся от страха темноволосый юноша. На руках у него позвякивали наручники, хотя смысл в них был лишь психологический — «для острастки!».

— Если хочешь увидать своих маму и папу, говори только правду! — Кошко грозно посмотрел допрашиваемому в глаза. — Фамилия, где живешь, чем занимаешься? Быстро!

— Зовут меня Семеном Шмигайло, живу на Маросейке в доме купчихи Васильевой. Работаю в часовой мастерской на Рождественке.

— Как же ты, Семен, влип в такую грязную историю? Ведь на этом портсигаре человеческая кровь. Придется тебе ехать на каторгу.

Шмигайло аж подскочил:

— Какая каторга? Только за то, что хотел заработать честным путем деньги? Я прочитал объявление. Такой портсигар я по правде видел. Отчего не сделать даме приятное? Вот я и пошел…

— Не врешь? Где ты его видел?

— У моего хозяина часовщика Федорова. На моих глазах в мастерскую зашел какой-то солдат. Он предложил хозяину портсигар. Мне очень понравились на нем картинки. Я еще подумал: «Были бы у меня 25 рублей, обязательно купил бы такой и научился курить!» Я долго рассматривал его, открывал. Хозяин купил портсигар. А дня через два хозяин куда-то его отнес. И больше этой вещички я не видел.

За Федоровым были посланы два агента, а отпечатки пальцев Шмигайло легли в картотеку полицейских.

ОТПЕЧАТКИ

Два агента ввели в кабинет детину громадного роста, с широким разворотом плеч и сонно-туповатым выражением лица.

Кошко начал с места в карьер:

— Этот портсигар вам знаком?

— Да, конечно. Недели две назад я купил его у неизвестного мне лица. Пришел в мою мастерскую солдат и сказал: «Нашел на улице, хочу 25 рублей». Я и купил.

— А потом?

— Дня три спустя на Лубянке какой-то господин увидал, что я положил мимо кармана портсигар. Он поднял его и протянул мне. Я поблагодарил, мы разговорились. Господин, которого я видел первый раз в жизни, сказал, что портсигар ему очень нравится. И предложил мне за него пятьдесят рублей. Я согласился.

Кошко вздохнул. Ни рассказ, ни этот светловолосый человек подозрений не вызывали. Исключительно ради пополнения картотеки сыщик небрежно, как бы вскользь произнес:

— Мы начали составлять дактилоскопическую картотеку. Вы, как человек, занимающий видное положение, должны быть заинтересованы в том, чтобы иметь свою карточку…

Федоров удивленно посмотрел на Кошко. Он понятия не имел о дактилоскопии и не возражал.

— Ирошников, — произнес Кошко, — помогите господину Федорову.

Отпечатки были быстро сняты, Кошко поклонился посетителю и выразил сожаление, что пришлось его беспокоить.