Блудница

— Она была прекрасна, кожа ее была нежной, словно бархат. — Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони. — И у нее всегда находилась для меня улыбка.

Он смотрел в никуда с мечтательным, томящимся выражением лица.

Джесси заставила себя улыбнуться в надежде, что это немного успокоит его.

— Да-да, вот так. — В глазах его появилась печаль. — Я был бы готов на все, чтобы снова увидеть ее. Ее звали Агата. Все называли ее Эгги.

Джесси задумалась. Агата… Имя показалось ей знакомым, и она стала перебирать в памяти имена и факты. Наверное, она слышала его на кухне. Пока господин Уоллес продолжал рассуждать об этой женщине, она отвела глаза и вспоминала обрывки разговоров, которые слышала на протяжении своего пребывания в этом доме. Сначала имя никак не поддавалось, но потом неожиданно она вспомнила. Грегор упоминал его в тот день, когда привел ее в Штратбан.

Внезапно она почти задохнулась, ошеломленная обнаруженной связью. Агата! Так звали мать Грегора! Джесси снова взглянула на Уоллеса, который улыбался самому себе, мысленно находясь уже где-то далеко отсюда. Могло ли это быть простым совпадением? Агата — довольно распространенное имя.

Джесси подвинулась так, чтобы лучше видеть его, и заметила искреннее сожаление в его глазах. Он, несомненно, говорил о своей возлюбленной.

Почувствовав ее взгляд, он снова улыбнулся:

— Сколько тебе лет, моя девочка?

Странно. Вчера он задал ей тот же вопрос. Была ли на то какая-то особенная причина? Он думал о своей утраченной возлюбленной? Джесси задумалась и пожала плечами:

— Я не знаю точно, сэр.

— Девятнадцать. Ей было девятнадцать лет.

«Быть может, и мне сейчас столько же?» — Это был один из множества вопросов, что преследовали ее, поскольку она была очень рано отрезана от истории собственного рождения. Но в данный момент ее терзало любопытство, желание узнать, было ли это совпадение, или речь действительно шла об одной и той же женщине.

— Агата была из этих мест?

— Из Крейгдаффа.

— Она была вашей женой?

— Ах, нет, нет. К несчастью, она вышла замуж за другого, но мне так и не удалось забыть ее. — Улыбка, полная томления и тоски, замерла на его губах, и невидящий взгляд его был устремлен на ее бюст, и грубое объятие ослабело под властью странного настроения, охватившего его.

Уоллес едва держался на ногах. Джесси решительно схватила его за локоть и подвела к креслу. К счастью, он не сопротивлялся и, усевшись в кресло, почти рухнул на его спинку. Он показался Джесси ослабленным и изможденным. Он бормотал что-то себе под нос и смотрел в никуда. Возможно, сожаление о прошедшей жизни сделало его таким — жестоким и жадным, несчастным и живущим одними лишь воспоминаниями.

На какое-то мгновение ей стало жаль его.

Джесси отвернулась, подошла к камину и поспешно закончила свои ежедневные обязанности. Она ушла, не сказав ни слова, так как не хотела, чтобы он снова обратил на нее внимание.

Занявшись прочими обязанностями, Джесси углубилась в мысли. Быть может, действиями Айвора Уоллеса руководила ревность? Быть может, он затаил зависть и злобу на отца Грегора за то, что его возлюбленная предпочла выйти замуж за него?

Чем больше она думала об этом, тем томительнее казались часы ожидания их новой встречи с Грегором — ей так хотелось поделиться с ним своим открытием. Станет ли ему легче, если он узнает тайную причину поступка Уоллеса? Поможет ли это забыть о том, что случилось с его отцом?

Нет, она знала его уже достаточно хорошо. Жажда возмездия проникла в самые глубинные уголки души, и утолить ее будет не так просто. Напротив, эта новость могла даже укрепить его в намерении отомстить. И тем не менее Джесси не покидало чувство, что именно это заставило Уоллеса так хладнокровно разрушить счастье в поместье Штратбан — утраченная возлюбленная и ненависть к человеку, который стал ее мужем.

С каждым днем Грегору все тяжелее давалось пребывание вдали от Белфур-Холл. Он плохо спал, мучаясь тем, что Джесси приносила ему эти документы. В них действительно было много полезной информации, но это было слишком рискованно. Что было бы, если бы кто-то обнаружил ее уходящей ночью, с документами? Что, если бы кто-то застал ее во время возвращения?

Она была бы наказана. Эта мысль казалась ему убийственно жестокой.

Он метался по комнате и отказался от еды, которую принесла Мораг. Она замешкалась, и Грегор, не выдержав, посмотрел прямо на нее.

— Прошу прощения, мистер Рэмзи, я только хотела спросить. Мисс Джесси еще вернется?

В ее взгляде была искренняя тоска. Даже служанке не хватало ее. Но почему? Джесси согревала эти комнаты, наполняла их жизнью и радостью.

— Вернется, и уже совсем скоро. — Грегор чувствовал, что не сможет пережить больше ни дня этого бесконечного ожидания, этих терзаний и мучительных догадок о том, что происходит с Джесси в этом проклятом Белфур-Холл. Сегодня он увезет ее с собой, даже если ему придется заткнуть ей кляпом рот и привязать к лошади.

Мораг улыбнулась, присела в кратком реверансе и удалилась.