Блудница

Перед ними простирались холмы, бархатные, блестящие сочной зеленью в лучах мягкого летнего солнца. Ни одна тропинка, ни случайный путник не нарушали мирного пейзажа, и Джесси сразу заметила, что такой сочной, зеленой травы она нигде еще прежде не видела. Эта изумрудная зелень манила ее, и ей безумно захотелось остановить лошадь, спешиться и упасть в эту траву и кататься по ней, вдыхая, впитывая силу и страсть природы. Она устояла перед этим порывом лишь потому, что знала, что Грегор его не одобрит, особенно сейчас, когда он был так хмур и раздражителен. Когда-нибудь еще непременно представится шанс.

То там, то здесь им встречались обозначенные валунами границы и группки пугливых овец. Грегор смотрел на несчастные создания так сурово, словно они были воплощением его врага.

Наконец, вдали показался обветшалый деревенский дом и служебные постройки. Домик, словно маленькая скорлупка, располагался в прекрасной долине. Джесси уже хотела сказать об этом, как вдруг заметила страдальческую гримасу на лице Грегора.

Выражение непередаваемой боли в его глазах потрясло ее еще больше. Что-то сжалось в ее груди. Это и было то место, к которому он должен был привести ее.

Глядя на уцелевшие стены и камни, она поняла, что в доме никто не жил уже много лет. Дверная рама была черной, словно обуглилась, а крыши не было вовсе. Участок земли, когда-то занятый садом, превратился в пустырь.

— Что это за место?

Он не мог оторвать взгляда от этих останков еще несколько долгих минут и только после ответил:

— Это Штратбан. Мой родной дом.

Она еще раз посмотрела на руины и затем снова на него. Должно быть, ей предстоит услышать тяжелую историю. Его нежелание говорить становилось все непреодолимее. И теперь его лицо выражало одновременно горечь, боль и неистовый гнев. Джесси стала чувствовать истинную глубину и силу его потребности в мести.

Лошади прошли еще несколько футов, и, когда Грегор спешился, Джесси последовала его примеру. Он даже не остановился, чтобы привязать животных, и Джесси поспешно подхватила поводья и накинула их на столб возле оградительной стены за домом.

Казалось, само место зовет его, он шел, словно его тянули за веревку. Она едва успевала за ним. Когда она догнала его, он наклонил голову и вошел в дверной проем.

Внутри было так же пустынно и безжизненно. Сквозь стены пробрался бурьян, а в углы забился сухой папоротник, который, видимо, принесло ветром в неспокойную погоду. На двух сохранившихся балках наверху остались следы огня, плохо закрепленные обугленные бревна опасно нависали над головой. Грегор замер на месте и сосредоточенно смотрел на камин, точнее, на то, что от него осталось.

Джесси аккуратно перебралась через камни.

— Вы жили здесь со своей матерью?

Он покачал головой:

— Она умерла от чахотки, когда мне было четыре года. Ее звали Агата. Отец водил меня на ее могилу каждое воскресенье после службы. В остальном я ее практически не помню. Впрочем, — с горечью добавил он, — я даже рад, что она не увидела всего, что с нами произошло.

Горькая обида и озлобленность, казалось, придавали ему сил. Он заставил себя посмотреть наверх, и она заметила ненависть в его взгляде, направленном на обугленные балки. Его прекрасные губы были плотно сжаты, он, прищурив глаза, смотрел вокруг. Было ли это делом рук его врага? Был ли Айвор Уоллес тем, кто сжег его дом?

— Меня вырастил отец.

Джесси чувствовала всю глубину его переживаний, ту боль и скорбь, что переполняли его и распространялись внутри разрушенного дома.

— Ваш отец?

— Да. Его звали Хью Рэмзи. Он был хорошим, порядочным человеком и воспитывал меня на совесть, передавая мне все, что знал и умел. Но нередко хорошие люди очень уязвимы, так как они добры и от чистого сердца стараются помогать другим.

Джесси едва дышала. Его слова и то напряжение, что дрожью отдавалось в его плечах, не предвещали ничего хорошего, и она уже боялась, что совершила ошибку, потребовав его объяснения.

— Эта земля принадлежала нашей семье и возделывалась тремя поколениями моих предков. Каждый день отец повторял мне, что сделал все, чтобы я мог гордиться ею, так же как он. Но однажды я больше не услышал этих слов. Мне было восемнадцать, когда я почувствовал, что в нем поселилась тревога. — Грегор продолжил рассказывать, но ему это стоило немалых усилий, так что он говорил медленно. — Наш лучший скот вымер, и только гораздо позже отец рассказал мне, что животных отравили.

Грегор замолчал. Джесси понимала, как тяжело было пережить все это.

— Я трудился на этой земле вместе с ним, но он скрывал свои страдания. Сначала он был вынужден продать Уоллесу часть дальних полей. Вот что было нужно ему на самом деле, — земля. Целью Уоллеса было завладеть всей территорией, и, если приходилось выживать людей из их собственных домов, его это не останавливало. Его руками творились ужасные злодеяния.

Грегор подошел к очагу и положил ладонь на каминную доску над ним.