Блудница

Теодор был не таким, как отец Калеба. В самом деле, было бы странно представить его элегантную мать с гладкой кожей, какой она, должно быть, когда-то была – достаточно смелую, чтобы выйти замуж за такого стального человека, как Джон Хайтауер. Но она нашла себя на ферме. К счастью для матушки, она была школьным учителем, поэтому сейчас могла играть роль супруги образованного банкира. Женщины переменчивы, судя по всему.

Калеб отодвинул стул.

– Я останусь всего на несколько дней.

Теодор сложил свою газету и хмуро посмотрел на Калеба.

– Да. Хорошо. Твоя мать будет разочарована. Но каждый человек должен выбрать собственный путь. Когда что-то не получается так, как запланировано, необходимо сформировать новый план.

Теодор откашлялся, но если он и подумал о последних обстоятельствах с мисс Джессикой Уиллоби, то выглядел сконфуженным лишь слегка.

По правде говоря, это была вина Калеба. Он был тихим человеком, как и его отец. Никогда не заявлял о своей прекрасной любви и преданности Джессике, хотя внутри был так же горяч, как и любой поэт. Если его мать и отчим думали, что разочарованный Калеб скоро забудет грех Джессики, то он не мог их в этом винить.

И так было проще. Если бы они узнали об ужасной и грызущей муке в груди Калеба, к боли еще пришлось бы добавить и унижение. Он никогда не просил ее выйти за него замуж. Никто не знал, что они были больше, чем просто юными влюбленными. Никто, кроме самих Джессики и Калеба.

Она была для него всем. Превратила его из грубого наемного рабочего ранчо и помощника на китайской кухне в новой столовой своей матери в мальчика, любившего странные и опьяняющие слова Шекспира. В подростка, знавшего названия английских цветов, потому что Джессика дала ему книжку с картинками о них. В мужчину, который знал, кого он любил в этом мире и как тяжело работал, чтобы стать достойным ее.

А теперь Калеб был никем. Все его лучшие воспоминания были связаны с Джесс. Все планы строились ради нее.

Он не мог остаться здесь. Калеб мог бы сегодня же уехать из города, если бы не мать. Ее день рождения должен был наступить через два дня. Мужчина останется, но только на эти два дня. Калифорния была тем сломанным местом, которому он принадлежал.

– Служба начнется через сорок пять минут, – сказал Теодор, поднимаясь из-за стола. – Я могу одолжить тебе куртку.

– Сэр, – ответил Калеб, – спасибо за предложение, но сегодня я пропущу поход в церковь.

Его отчим остановился и уставился на него.

– Твоя мать будет вне себя, – сказал Теодор и вышел из комнаты.

У Калеба не было никаких планов на день, но он не мог пойти в церковь. Не мог видеть всех этих людей, зная, что они слышали о Джессике, и, гадая, совокуплялся ли с ней кто-нибудь из присутствующих.

Он нуждался в тишине. Облегчение пришло, когда его семья уехала, и дом опустел, но Калеб знал, что часы для него будут тянуться бесконечно. Калеб не мог придумать, чем заняться днем, потому что не понимал, что делать со своей жизнью теперь. Джессика оказалась шлюхой. А он стал никем.

Глава 4

Калеб сказал, что в состоянии заплатить. А ей были нужны деньги.

Даже сама эта мысль казалась ужасной. Недопустимой. Но она никак не покидала голову девушки.

Жизнь в этом месте стоила Джессике всего один доллар. Вот почему она приняла это предложение. Один доллар плюс ее девственность и все достоинство, которое она имела. Один доллар превратил эту сделку в юридически оформленную, так ей объяснили…

Девушка заключила данный договор, так как думала, что это обеспечит ее будущее. Один доллар, единственная ночь – и Джессика сохранит имущество. Тогда она могла бы продать дом с земельным участком – по крайней мере, хоть какая-то польза оттого, что она натворила. Джесс покинет этот город и страну, и не станет вспоминать о нем. Никто и никогда не найдет ее.

Но Джессика не знала об уплате налогов. Этот маленький неприятный сюрприз выяснился позже.

– Это твой дом, но ты потеряешь его, если не выплатишь налоги до конца месяца.

Это было сказано с ухмылкой, и тогда Джессика поняла правду. Как глупа она была. Совершенно слепа.

Еще пять ночей за сорок долларов. Это была вторая сделка. Сумма достаточная для уплаты налога и пени. А что ей было делать? Она уже была продажной. Ее единственный выбор на тот момент заключался в том, чтобы быть шлюхой, владеющей землей, или быть шлюхой «у разбитого корыта». Она остановила свой выбор в пользу участка земли.

Конечно, нельзя продать место, использовавшееся когда-то в качестве борделя. Ни одна уважающая себя семья не захочет здесь жить. Но Джесс думала, что никто не узнает. Она была так глупа. Так наивна.