Блудное художество

– Человек рождается ни добр, ни зол, а таков, каким его Господь сотворил, - сказал Шварц. - Прочее суть несчастливые его приобретения на жизненном пути. Вот таков же и я, ни добр, ни зол. И не переменяюсь.

– Стало быть, ты безупречная тварь Господня? - спросил его Архаров.

Шварц несколько раз кивнул.

– И потому я должен быть, - добавил он. - Как есть все иное, созданное по законам разума и порядка.

– Ну, прости, что я тебя черной душой звал! - глумливо кланяясь, сколько позволяло пузо, воскликнул Архаров. - Куды нам всем до твоей безупречности!

– Были бы все, как я, остался бы я без работы, - совершенно не уязвляясь глумлением, преспокойно отвечал Шварц.

Тут уж можно было только расхохотаться.

– Ну, уморил, Карл Иванович, - сказал, отсмеявшись, Архаров. - Механист ты. На Ходынском лугу тебе самое место. Вот через свою механику и сидишь тут, караулишь Салтычиху.

– Я все верно рассчитал, ваша милость.

– Да только впредь так не рассчитывай.

Архаров не собирался возвращать Шварца в полицейскую контору, он сам толком не знал, для чего его занесло в Ивановскую обитель. Но что-то произошло с его голосом - в словах, помимо его воли, прозвучало обещание.

Шварц дернулся, как от щелчка кнутом по плечу, резко повернулся к обер-полицмейстеру.

Обратного пути не было. И как там сказала государыня? «Когда поздно карать приходится миловать».

– Будешь служить. И не заикайся мне об отставке, - сказал Архаров. - Тебе, кстати, письмо там пришло, из самого Тобольска. Поехали.

Он, не оборачиваясь, пошел к экипажу, Шварц поплелся следом. Думал на ходу, надо полагать, о том, каким боком повернулась к нему сейчас Высшая Справедливость.

Вернувшись в полицейскую контору, обер-полицмейстер на несколько минут заперся со Шварцем в кабинете.

Архаровцы, видевшие это явление, кинулись совещаться. Никто не знал, почему исчез Шварц, домыслы строились самые диковинные. Уже и до того додумались, что он, гоняя французских шпионов, за границу ездил. Наконец во двор, где совещались полицейские, пришел Клашка Иванов.

– Велено собраться, - сказал Клашка. - Что-то, видать, затеял. И нижних тоже звал.

– А где? - спросил Скес.

– То-то и оно, что у маза пертового.

– Опять, поди, облаву затевают, - буркнул Михей.

Архаровцы собрались в кабинете, куда, конечно же, набились не все - прочие остались в коридоре и нарочно для них дверь оставили открытой.

Архаров и Шварц стояли у стола.

– Тихо! - прикрикнул Архаров.

– Добродетель должна быть вознаграждаема, - сказал, когда все угомонились, Шварц. И полез рукой в карман.

– Сейчас пряник достанет, - шепнул Федька Скесу.

Но Шварц добыл оттуда бумагу, судя по скомканному и неопрятному виду - письмо, пришедшее издалека.

– Ваня, выйди вперед, - велел он Ване Носатому.

Тот подошел.

– Я получил послание из города Тобольска. В сем городе, при застенке, живет старик, прозвание ему Шаман. Тот Шаман был приговорен к бессрочной каторге, затем ему вышло послабление, ныне на старости лет кормится лекарским ремеслом. Он известен был среди каторжников особым умением… - тут Шварц замолчал, потому что архаровцы стали перешептываться - кое-кто слыхал про Шамана.

– Карл Иванович, продолжай, - когда установилась тишина, велел Архаров.

– Умение же таково - он тем, у кого драные ноздри, наловчился их заново выращивать. Как ему удается - одному Господу ведомо. Сказывали, берет кусок плоти от бедра и, сделав на лице раны, как-то приспосабливает. Я бы не поверил, коли бы сам не повстречал в Москве своего крестника, коему при мне, отправляя его в каторгу, ноздри драли. А он, хоть и не стал красавцем, однако имел вполне достойный нос. Я спросил его, точно ли Шаманово рукоделие. Он подтвердил. Человечек тот был Каин, царствие ему небесное.

Архаров вспомнил - его самого несколько смущал вид Каинова носа. Но нелепо мужчинам задавать друг другу такие вопросы. А Шварц ведь и точно, когда Каина с дружками отпускали на милость Божью, подходил к нему и втихомолку что-то выпытывал.

– Я написал в Сибирь, чтобы узнать о Шамане, и недавно мне сообщили, что он в Тобольске, - продолжал немец. - Я написал в Тобольск коменданту и вот получил ответ. Иван Орехов! Ты получаешь полугодовой отпуск ради путешествия в Тобольск. В канцелярии его сиятельства тебе выправят все бумаги, мы приготовим рекомендательное письмо к коменданту. Поезжай с Божьей помощью и возвращайся с носом!

Архаровцы так и грохнули. Шварц стоял торжественный и невозмутимый - при одном взгляде на него Архаров, уже успокоившись было, захохотал снова.

– Все-таки ты немец, - просмеявшись, сказал Архаров. - Ты до сих пор не знал, что по-русски значит «остаться с носом»? Что тебе, Ваня?

– Я не понял, - сказал Ваня. - Его милость шутить надо мной изволит?!

– Какие шутки, когда он с зимы только тем и развлекается, что письма по Сибири рассылает! Да еще за казенный счет! - воскликнул Архаров. - Уж не чаяли, что этот Шаман сыщется. Ваня, все - правда. Ты получишь жалование вперед и поедешь лечиться.

– Он? Черная душа? Письма для меня писал?